"Бедная невеста"

12.10.1853

Комедия в 5-ти действиях

Александринский театр. Основная сцена

1853

Бенефис артистки А.М. Читау

Спектакль прошел: сезон 1853/1854 гг. - 7 раз сезон 1854/1855 гг. - 1 раз сезон 1855/1856 гг. - сезон 1856/1857 гг. - сезон 1857/1858 гг. - 5 раз сезон 1858/1859 гг. - сезон 1859/1860 гг. - 1 раз Спустя годы Островский вспоминал работу над пьесой: «У меня была железная энергия, когда я учился писать, — признавался он в письме к молодому соавтору Н.Я. Соловьёву от 26 октября 1878 г., — и то, проработав полгода над “Бедной невестой” (2-я пьеса), я получил такое отвращение, что не хотел видеть её на сцене... После “Бедной невесты ” я надолго отказался от больших пьес и писал 3-х и 2-х актные...» 15 сентября 1852 г. театральной цензурой пьеса разрешена к постановке при условии, что из неё полностью будут исключены роли Дуни и Паши как «шокирующие нравственное чувство» (Просв. T. 1. С. 500). Н.П. Барсуков отмечает, что когда «“Бедная Невеста” готовилась к постановке на сцену, то Писемский писал Погодину: “Не могу выразить, как я рад успеху в постановке пьесы Островского. Писатель без сцены не может сделаться популярен, а Островскому предпочтительно грешно быть непопулярным: он имеет на это все права”. И в то же время Писемский сокрушается по поводу цензурных вмешательств: “Пятый акт, как говорят... весь перемаран, а он лучший в пьесе; чем более вглядываешься в нашу литературу и читающую и смотрящую публику, тем более становишься в тупик» (Барсуков. Т. 12. С. 211— 212). 20 августа 1853 г. …12 октября 1853 г. пьеса была поставлена в Петербурге на сцене Александринского театра в бенефис А.М. Читау. В письме к Островскому М.П. Погодин сообщает об успехе петербургской постановки: «“Бедная невеста” шла превосходно» (Неизд. письма. С. 424). Критические отзывы на спектакль были противоречивы. Так, негативная оценка содержится в отзыве P.М. Зотова: «Все характеры верно схвачены, и могут назваться типами. Девушка, увлекаемая неопытностью своею и лестью негодяя, которому доброе имя девушки ничего не значит; её невинные ласки к обольстителю, её невинная любовь, признание, мечты, надежды — всё это естественно и верно. Мать, которая на старости лет желает только, чтоб дочь её вышла поскорее замуж за человека с достатком и убеждающая дочь к противному ей браку то упрёками, то слезами; женихи: мечтатель, сделавшийся с отчаяния пьяницей, и безотвязный, но всё ещё надеющийся на взаимность даже в день брака с другим; наконец секретарь, необразованный, ничтожный человек... все эти лица золото. < ...> Из всего этого можно было бы написать роман в пяти томах, но на сцене не вышло ничего» (Александринский театр. Бенефис г-жи Читау // Северная пчела. 1853. № 241. 30 окт. С. 960). Причину неудачи Зотов видит в замедленном развитии действия и в неубедительности характеров: «Шесть длинных актов (не верьте скромности афиш, в которых сказано пять; их собственно шесть) тянется эта история без движения, без действия, без жизни. Поминутно чувствуешь, что много тут верного, хорошего, трогательного, но всё это не обделано, не огранено, не отшлифовано. Много дорогой, прекрасной природы: нет искусства в отделке. < ...> Что может быть ужаснее положения девушки в пятом акте, после свидания и объяснения с Меричем. Этот судорожный, истерический смех приводит в содрогание. < ...> Но эта истерика продолжается полчаса. В натуре это может быть; но на сцене невозможно, тяжело, неприятно. Последнее свидание Мерича, в шестом акте, с девушкою — психологический трактат, — а на сцене оно почти неприлично» (Там же. С. 961). Практически все претензии Зотова обращены именно к Островскому. Игру актёров, сделавших всё возможное для успеха спектакля, рецензент характеризует положительно: «Комедия была обставлена превосходно. Г-жа Читау художнически обдумала и обставила свою роль. < ...> Все прочие лица вполне содействовали хорош ему ходу пьесы. Мартынов, Степанов, Бурдин, Смирнов 2-й очень хорошо выполнили свои роли. Г-жа Линская, потерю которой оплакивали на сцене, вновь явилась в “Бедной невесте”, и благодарная публика... встретила её единодушными рукоплесканиями» (Там же). В отзыве «Санкт-Петербургских ведомостей» о спектакле Александринского театра вся вина за неудачу также возлагалась на Островского. Назвав «Бедную невесту» «важнейшим сценическим явлением последнего времени», рецензент при этом отметил, что в Петербурге «успех её был весьма умеренным», а постановка пьесы в Малом театре «возбудила в Москве особенное сочувствие, хотя, как говорят, не имела на тамошней сцене большого успеха» ( W. Театральная хроника. (Бенефис Читау. «Бедная невеста») // СПбВед. 1853. № 243. 3 нояб. С. 889). Театральный обозреватель посчитал необходимым подробно рассказать о событии культурной жизни Петербурга, поскольку комедия Островского, по его словам, «оригинальная, пятиактная комедия, а ... оригинальных пьес очень немного» (Там же). Положительно отозвался автор статьи об игре Мартынова в роли Беневоленского, Линской в образе Хорьковой, восторженную оценку получила А.М. Читау в роли Марьи Андреевны: «...это исполнение до такой степени исключительно, что не подлежит критике, которая должна поневоле положить оружие перед госпожою Читау» (Там же. С. 889). Также критик заметил: ««Мы должны сказать, что публика прослушала комедию с вниманием и с тем уважением, которого заслуживает пьеса, написанная талантливым человеком ...». (Там же. С. 990). Откликнулся на постановку развёрнутой рецензией журнал «Современник»: «Это представление не было в Петербурге событием, каким оно было в Москве, если верить местному журналу, но всё-таки доставило любителям русской сцены некоторое удовольствие» (Александринский театр. «Бедная невеста», комедия г. Островского // Совр. 1853. Т. 42, № 11. Отд. V I. Смесь. С. 102). О пьесе критик пишет: «А между тем комедия длинна... в чтении скучна, на сцене просто утомительна, несмотря на то, что подвергнулась значительным сокращениям» (Там же. С. 103). По его оценке, Мартынов «сделал из роли Беневоленского всё, чего можно было ожидать от даровитого и достойного актёра, когда ему выпадет на долю не частое удовольствие играть умную и оригинальную роль». Положительно охарактеризована игра и других актёров: «Превосходно выполнила свою роль Хорьковой г-жа Линская, актриса с дарованием первоклассным»; Милашина «недурно играл Бурдин» (Там же). «Что касается до самой Бедной Невесты, — продолжает рецензент, — то автор комедии очевидно желал соединить в этом характере простоту и достоинство правдивой и прекрасной женской натуры, посреди обстоятельств самых неблагоприятных, но тем рельефнее выказывающих эти редкие качества. <...> В подобных характерах равно неуместны ни водевильная живость... ни драматическая плаксивость» (Там же. С. 103— 104). Заслуга А.М. Читау, по мнению критика, заключалась в старании быть естественной, уйти от ненужных стереотипов и шаблонов в своей игре. Общий вывод рецензента остаётся негативным: « ...независимо от исполнения, пьеса сама в себе носит причину своего неуспеха на сцене... это вещь вовсе не сценическая» (Там же. С. 104). Рецензент «Московских ведомостей» назвал «самым замечательным приобретением» для сцены Александринского театра «Бедную невесту», которая «нашла здесь превосходных исполнителей» (Б., В. Петербургские заметки // М. вед. 1853. № 146. 5 дек. С. 1506). Обосновывая свою оценку, он пишет о значении творчества Островского для русского театра: «Комедии г. Островского вызвали на нашей сцене талант, который без них не имел бы, может быть, никакого случая высказаться в таком прекрасном свете. Мы говорим о г-же Читау, которая создала роль Дуни в “Не свои сани не садись” и Марьи Андреевны в “Бедной невесте”. Как бы ни была бесцветна роль, г-жа Читау изучает её до малейших мелочей, проникается ею совершенно и придаёт ей чрез это столько естественности и знания, что возбуждает в зрителе невольную симпатию. Но если где искусство г-жи Читау является в полной силе, так это в местах патетических: тут уже видно не искусство, а сама натура. Когда Марья Андреевна, играя в карты с Милашиным, начинает хохотать этим неестественным смехом и потом впадает в истерический плач, то вся кровь прихлынет к ваш ему сердцу и тяжёлое чувство невольно выжимает слёзы из глаз. Роль Беневоленского исполняется Мартыновым; в ней он неподражаем» (Там же). На особенности московской и петербургской школ игры обращает внимание анонимный автор заметки в газете «Санкт-Петербургские ведомости». Говоря о выступлении П.М. Садовского перед петербургской публикой в 1857 г., он отмечает: «Ряд представлений г. Садовского кончился комедией “Бедная невеста”; он исполнял в ней роль Беневоленского, в которой мы видели до сих пор г. Мартынова. Оба комика превосходны каждый в своём роде: г. Садовский воспроизводит московского, а г. Мартынов петербургского чиновника. < ...> К сожалению, роль Беневоленского очень невелика... и потому г. Садовский не мог скрасить слабых сторон пьесы “Бедная невеста”» (Петербургская летопись // СПбВед. 1858. № 123. 8 июня. С. 776). При возобновлении постановки в Александринском театре в 1857 г. рецензенты особенно отмечали актёрскую работу Линской: «...она великолепно исполнила роль вдовы-мещанки... то и дело толкующей об образованности своего сына; особенно мастерски она отпечатала (слово в пьесе) Незабудкину, мать Марьи Андреевны, за что артистку и встретили громом рукоплесканий» (Шпилевский П. Александринский театр («Бедная невеста») // Музык. и театр, вестн. 1857. Ч. II, № 35. С. 463— 465).