"Иоанн, герцог Финляндский"

23.07.1845

Драма в 5-ти действиях

Александринский театр. Основная сцена

1845

«Иоанн Финляндский» - драма старая, слезливая, немецкая, чисто немецкая (не германская, заметьте) штука. В этой штуке есть все - и подозрительный тиран, и злобный царедворец, и герои самопожертвования - все. кроме человеческих характеров. Отнюдь не хотим мы оспоривать существование героев самоотвержения вроде графа Рихерса, но от автора, который выводит их на театральное позорище, требуется, по крайней мере, чтоб он выводил их не куклами, не мальчиками, которые только говорят и размахивают руками... мы рады видеть маркиза Позу, Вильгельма Теля, даже Дюмасовского Лоренцино и Гедеоновского Ляпунова, с исключением только двух-трех фраз; ибо высоко возносят душу подобные образы, ибо не одно сердце наполняют они благородным жаром, святым чувством правоты и законности - но давайте же нам изображения достойные подлинников...Рихерс, главное лицо драмы, и что же делает этот Рихерс? ровно ничего, - зачем даже припутан он к интриге, вовсе неизвестно. Его самопожертвование бесплодно - а бесполодные самопожертвования смешны. Драма переведена сильными и звучными стихами, хотя страдает неуместною обветшалостью выражений. Но оставим в покое старую драму и перейдем к исполнению. Из ничтожной роли Рихерса Каратыгин создал, разумеется, целое лицо, один из тех возвышенных и величаво-античных образов, которые один он умеет создавать. Госпожа Дюр была безукоризненно прекрасна; в сценах с мужем, с Воловским, с королевою - было столько души, столько истинного огня, и между тем, всегда и постоянно - столько лагородства, что мы вспомнили лучшую пору А.М. Каратыгиной, а этого, согласитесь, - очень много! Очень хороши были г. Третьяков в Воловском, и г. Воронов в графе Гардене. Господину Толченову полная благодарность за твердое знание роли. Господин Александров... Еще недавно рецензент высказал свое убеждение, что должно быть всегда слишком осторожным в отношении к начинающим артистам, - но г. Александров уже около года раздирает уши посетителей Александринского театра, и в целый год не успел исправиться ни от одного собственно говоря, недостатка, то есть от эффектации в каждом слове и в каждом движении. Ради всех девяти муз, г. Александров, вспомните, что интонация слов и движения Каратыгина идут только к Каратыгину, что quid licet Jovi... Но вы, вероятно, знаете эту старую пословицу.» (А.А. Григорьев. Театральная летопись //Репертуар и пантеон. 1846. Том XV, Книжка (. С. 69-70).