Линская Юлия Николаевна

16(28).05.1820, Санкт-Петербург - 25.04 (07.05).1871, Санкт-Петербург, похоронена на Новодевичьем кладбище.

Артистка

1841 — 1850, 1853 — 1871

Урожденная Коробьина, по первому мужу Громова, по второму мужу Аврамова. Второй муж — актер и режиссер М.В. Аграмов (настоящая фамилия Аврамов). Родилась в семье отставного подполковника лейб-гвардии Преображенского полка Николая Ивановича Коробьина. Рано осиротела, воспитывала ее тетка, овдовевшая полковница Н.М. Давыдова (урожд. Сарафова, 1764–1838), имевшая знакомство с А.А. Шаховским, который взялся занимался с девочкой, давая ей уроки декламации и приемов актерской игры, и способствовал зачислению своей ученицы в 1832 «пансионеркой» в петербургское императорское Театральное училище. Линская успешно обучалась танцам, музыке и пению, но особых драматических способностей педагоги училища в ней не обнаружили, поэтому через год Линская вынуждена была уйти из училища и вернуться к домашним урокам Шаховского. После смерти Давыдовой в 1838 Линская осталась одна и жила на скудные сбережения и случайные заработки уроками грамоты и пения, но не оставила мечту об актерстве. Дебют Линской на петербургской императорской сцене состоялся в авг. 1841 в заглавной роли в драме Н.А. Полевого «Параша Сибирячка». Выступать на сцене под собственной дворянской фамилией было невозможно, и актриса взяла себе псевд. «Линская». В роли Параши Линская стремилась подражать своей предшественнице — В.Н. Асенковой, но сравнение было не в ее пользу, особенно уступала Линская Асенковой во внешних данных. Современники, подводя итоги дебютов Линской, писали: «Дебютантка исполнила роль очень удовлетворительно, но не имеет развязности в игре и часто не находится в тех случаях, где нужна немая игра; но вообще наружность ее выгодна для сцены, манеры благородные, голос звучен и приятен; в сильных сценах в ней видны чувство и душа» (СП. 1841. 3 окт. — В.С. Межевич). Помимо Параши Линская сыграла еще несколько ролей Асенковой в мелодрамах. Образ молодой графини Вероники в исторической драме «Уголино» требовал изящества, грации, аристократизма. Об исполнении роли болгарской царицы Евдоксии в драме «Святослав» рецензент писал: «Неловкость ее на сцене, особенно в царской мантии ни с чем сравнима быть не может, а между тем местами в ее игре видны одушевление и теплота» («Пантеон». 1842. Кн. 10. С. 38). Ощущая несовместимость трагедийного и мелодраматического репертуара с собственным дарованием, Линская обратилась к комедийному жанру, но и здесь не сразу нашла свое место. Водевильные роли молодой ключницы Маргариты («Молодые ключницы у старых холостяков, или Обочлись в расчете») и жены разбогатевшего парижского купца Генриетты («Муж в камине, а жена в гостях») требовали от актрисы французской манеры игры, несвойственной Линской. Свое истинное призвание актриса открыла в ролях, воплощающих на сцене русский быт, например: перезрелая и самодовольная вдова Небосклонова («В людях ангел — не жена! Дома с мужем — сатана!»), ограниченная в уме и по своим интересам чиновница Рогачева («Пикник в Токсове, или Петербургские удовольствия»), пожилая чиновница Варвара Тимофеевна Понукалова («Чиновник по особым поручениям») и др. Помимо водевильных образов удача сопутствовала Линской в ролях комических старух, интриганок, сплетниц, свах: Арина Пантелеймоновна («Женитьба»), княгиня Тугоуховская и Хлестова («Горе от ума»). Ф.А. Кони писал об актрисе: «Естественность разговора, ловкость, наблюдательность, выразительная, веселая физиономия, живые движения, приятный, громкий орган — все дает ей самое влиятельное оружие для комизма» («Пантеон». 1850. Кн. 5. С. 17). Линская на долгие годы стала постоянной и любимейшей сценической партнершей А.Е. Мартынова, получив от зрителей прозвище «Мартынов в юбке». Высоко ценил талант актрисы и М.С. Щепкин, сыгравший с ней во время своих петербургских гастролей в мольеровских комедиях «Лекарь поневоле» (Щепкин — Сганарель, Линская — Мартина) и «Скупой» (Щепкин — Гарпагон, Линская — Фрозина) и тургеневском «Холостяке» (Щепкин — Мошкин, Линская — Пряжкина). По окончании спектаклей Ф.А. Кони сказал актрисе: «Михаил Семенович очень хвалил вас, он говорил мне, что был изумлен, найдя столько любви к искусству в молодой актрисе» (цит. по: Альтшуллер А.Я. Юлия Линская. Л., 1973. С. 29). При возобновлении тургеневской комедии на сцене АТ в 1859 от прежнего состава оставалась одна только Линская, в рецензии на постановку Н.А. Некрасов писал: «Г-жа Линская неподражаемо хорошо выполнила роль Катерины Саввишны Пряжкиной, вдовы и кумушки пожилых лет. Рассказ о знакомстве с генеральшей Бондаидиной вышел у нее художественно верен. У г-жи Линской талант самобытный и оригинальный, особо поражающий естественностью, по которой она не может быть сравнена ни с кем, кроме г. Мартынова; на сцене она как будто дома, и в голосе ее часто звучат ноты, которые вдруг переносят вас в действительную жизнь, напоминая вам множество сцен и фраз, бог знает когда виданных и слышанных. Это признак таланта первостепенного» (Полн. собр. соч. и писем. Л., 1989. Т. 11. Кн. 1. С. 345). В 1850 артистическая карьера Линской на время оборвалась в связи с замужеством. Богатый купец Илья Сергеевич Громов был хорошо образован, пел и играл на фортепиано, обладал широкими взглядами на жизнь и искусство, но притяжение сцены оказалось сильнее брачных уз, и в 1853 Линская с разрешения мужа возвратилась в труппу АТ. В 1854 муж неожиданно умер, сделав актрису наследницей огромного состояния и дома на Невском проспекте, однако доверчивая и открытая натура Линской не позволила должным образом распорядиться свалившимся на нее богатством, по большей части оно было утрачено. Первыми ролями вернувшейся на сцену актрисы стали Арина Егоровна Хорькова («Бедная невеста») и Федосья Антоновна, бедная торговка старыми вещами («Жених из Ножовой линии»). Пьесы Островского словно бы предназначались Линской, в 1854 она сыграла Пелагею Егоровну Торцову («Бедность не порок»), в 1855 — Афимью («Не так живи, как хочется») и Степаниду Трофимовну («Картина семейного счастья»). Актерский диапазон Линской не был широк, но в нем актриса достигала больших высот. Об исполнении ею роли в комедии «По усам текло, а в рот не попало» писали: «Г-жа Линская как нельзя лучше была в ролях пожилых дев. Я уж не раз замечал, что подобные роли — торжество этой талантливой артистки; она умела придать им самый верный типический оттенок. Видя на сцене шумливую Саломею, этого громобоя в юбке, с угловатыми приемами, со страшным бешенством во взоре, — готовую драться с горничной, конторщиком, — вы забываете, что перед вами г-жа Линская; вы видите живую, лихую, грозную деву, злую на всех и на все, и в забытьи делаете движение, как бы готовясь уйти от нее, чтобы она и вас не избила… Такова поразительно творческая игра г-жи Линской» (МиТВ. 1856. № 41. С. 737–738. — П.М. Шпилевский). Роль Кабановой («Гроза») стала вершиной творчества актрисы. П.П. Гнедич вспоминал: «Властный, грозный тон тирана старообрядческого уклада все время царил на сцене. С первых же слов чувствовалось: вот где таится гроза, вот откуда-то мертвящее зловещее затишье, та засасывающая топь, которая доводит Тихона до запоя, Варвару до бегства из семьи, а Катю до самоубийства. Она мрачной тучей нависла над городком, который ее боялся, — и даже Дикой, сам Дикой, — тоже гроза окружающих, побаивался ее» (Культура театра. 1921. № 5. С. 37–38). В 1860-х Линская предпочитала выступать в репертуаре Островского. Только в 1863 она сыграла в пяти постановках по его пьесам: Бальзаминова («Женитьба Бальзаминова»), Жмигулина («Грех да беда на кого не живет»), Кукушкина («Доходное место»), Василиса Перегриновна («Воспитанница») и Настасья Панкратьевна («Тяжелые дни»). В 1860 подпоручик Михаил Васильевич Аврамов увлекся Линской, оставил службу и сделал актрисе предложение, которое было принято. В 1861 муж Линской дебютировал на сцене АТ под фамилией Аграмов, но большого успеха не имел. В 1867 он покинул и Линскую, и императорскую сцену, перебравшись вместе с А.А. Снетковой в провинцию, где со временем ему удалось стать хорошим провинциальным актером и режиссером. Семейная жизнь с Аврамовым принесла Линской немало тяжелых переживаний и огромные долги. Актриса продолжала выступать на императорской сцене: старуха Бригита, начальница пансионата (оперетта «Пансион, или Волки в овчарне», 1870), Марфа Петровна, старая экономка («В мутной воде», 1871). В конце зимы Линская заболела воспалением легких и не смогла перебороть тяжелый недуг. Лит.: Брокгауз; РБС; ТЭ; Вольф, 1. С. 92, 95, 97, 104, 105, 115, 121, 126; Вольф, 2. С. 84, 94, 103, 200, 201, 210; Вольф, 3. С. 9, 11, 12, 14, 16, 18– 24, 27, 29, 37–39, 42, 46–49, 98–99; Баженов А.Н. Сочинения и пер. М., 1869. С. 788–789; Максимов. С. 76–80; Селиванов Ю.Н. Линская // ЕИТ. 1895/96. Прил. Кн. 1. С. 3–25; Гнедич П. Линская // Культура театра. 1921. № 5. С. 23–26; Боборыкин П.Д. За полвека. М.; Л., 1929. С. 152–205; Альтшуллер. Театр… 1968 (ук.); Григорьев (ук.); Золотницкая Т. Д. Александр Евстафьевич Мартынов. Л., 1988. С. 49, 50, 114. Арх.: РГИА. Ф. 497. Оп. 1. Д. 8697; Оп. 2. Д. 15448, 17304, 22625. Ряпосов А. Линская Ю.Н. // Национальный драматический театр России. Александринский театр. Актеры, режиссеры : энциклопедия... — Санкт-Петербург : Балтийские сезоны, 2020. — С. 421-422.