Шувалов Иван Михайлович (Егорович)

1865, Царское Село или Павловск - 15 (28).02.1905, Харьков

Артист

1902 — 1903

Настоящая фамилия Егоров. Окончил Царскосельскую гимназию, учился в петербургском императорском Театральном училище. По одним сведениям, окончил его экстерном, по другим — завершил образование на частных курсах. Рецензенты отмечали добротную классическую выучку: красивый поставленный голос, умную и прочувствованную декламацию, умение носить костюм. В 1882 уехал в провинцию, служил в Костроме, Ярославле. Огромное значение имели для него два сезона: 1886/1887 и 1887/1888 гг. в Москве у Ф.А. Корша, получившие в истории театра назваемых «давыдовских». Здесь завязались главные узлы актерской жизни Шувалова. Он работал под руководством М.В. Аграмова, бывшего александринца, одного из первых серьезных режиссеров. В нашумевшем спектакле «Горе от ума» сыграл Молчалина (1886). Помогал Аграмову В.Н. Давыдов, сам когда-то в провинции игравший эту роль. Он полюбил молодого актера, следил за его карьерой, способствовал позднее приглашению Шувалова в АТ. Шувалов вернулся в провинцию, где к 1890-м занял первое положение. По стремлениям и задаткам он мог бы стать крупнейшим трагиком русского театра конца XIX — начала XX в. В Казани, Саратове, Киеве, Харькове и Одессе он с успехом играл короля Лира, Отелло, Шейлока, Грозного и Бориса Годунова в трилогии А. К. Толстого, Кина, Эдипа и считал это своей основной заслугой. Но, с точки зрения публики и критики, главными в его творчестве были драматические роли русских интеллигентов. Среди них лучшие — чеховские: Иванов, Войницкий, Вершинин. Они игрались Шуваловым несколько приподнято, героично, без чеховской объективности и без типичной для Чехова в актерском дорежиссерском театре неврастении. Трагические герои, напротив, актером приземлялись, пафос их был приглушен. Как писал позднее А.Р. Кугель, Шувалов вообще все свои роли сводил «к старому русскому среднему интеллигенту» (Петербургская газета. 1902. 3 окт. С. 4). После удачных больших гастролей в Суворинском театре весной 1900 без дебюта на очень выгодных условиях Шувалов был принят в труппу АТ. Предполагалось его участие в возобновлении «Иванова» (поскольку к этому времени Шувалов считался лучшим исполнителем заглавной роли в русской провинции) и «Гамлета», в «Антигоне» он должен был играть Эдипа. Эти планы реализованы не были: якобы испугались обидеть премьеров прошлых постановок — Давыдова и В.П. Далматова. Критика тех лет постоянно упрекала актеров АТ в том, что привычка к бытовому репертуару не позволяет им играть классическую трагедию и драму, в их исполнении героические образы утрачивают накал и возвышенность чувств. Казалось бы, сдержанная патетичность манеры Шувалова должна прийтись кстати. Но актер вместо привычного амплуа героя весь сезон 1902/1903 гг. занимал амплуа резонера и сыграл всего 5 ролей: Кирилл Домбрович («Лишенный прав»), граф Келлингхаузен («Да здравствует жизнь!»), Тезей («Ипполит»), Тригорин («Чайка»), Сумароков («Ломоносов»). Публика и критика приняли Шувалова холодно. По мнению Кугеля, исполнитель роли жесткого моралиста Келлингхаузена «был загримирован златорунным барашком — настоящим херувимом» (ТиИ. 1902. No 41. С. 738), а его Тезей «не более, как опытный, привычный к костюму декламатор. Он равнодушен к тому, что говорит, и нисколько не трогает тем, как говорит» (ТиИ. 1902. No 43. С. 785). Чеховского Тригорина–Шувалова оценили различно. Одни увидели «сытого буржуа с легким брюшком, сладковатым московским говором, без обаятельности, свойственной таланту, без нервности, без искреннего оживления» (БВед.1902. 16 нояб. С. 5. — Смоленский [А.А. Измайлов]). Напротив, отзыв О.И. Перельмана подчеркивал идеализацию персонажа, сочувствие ему: «Шувалов — этот „герой“, этот центр провинциальной труппы, оказался тонким, изящным и скромным Тригориным. Едва ли не из всех исполнителей он выдвигался верностью тона, стиля» (БВед. 1905. 20 февр. С. 4). Позднее от имени поклонников артиста С.В. Яблоновский упрекнул императорский театр: «Петербург... сумел не дать никакого ходу, обесцветить перед публикой этот талант в единственный год пребывания Шувалова на казенной сцене» (Галерея сценических деятелей. Т. 1. М., 1915. С. 31). Сам актер также ощущал себя не на месте в АТ. Он писал управляющему труппой П.П. Гнедичу: «Я лучше останусь Лиром, Отелло и Макбетом в Киеве, Одессе и Харькове, чем Стародумом на императорской сцене» (см.: Велизарий М.И. Путь провинциальной актрисы. Л.; М., 1938. С. 218). Контракт был заключен на два года, и, чтобы разорвать его по инициативе Шувалова, потребовалось вмешательство министра двора. Шувалов вернулся в Харьков, в антрепризу А.Н. Дюковой. Снова играл Лира, Эдипа, Иванова, Войницкого, Вершинина... Русскость дарования, любование русским интеллигентом, поглощенность его страданиями ценилась зрителями превыше других достоинств актера. В провинции Шувалова называли «дядей Ваней», и после его смерти, собирая средства на памятник актеру, в его честь харьковчане-любители сыграли «Иванова». Лит.: ТЭ; И.М. Шувалов // ТиИ. 1905. No 8. С. 118; Русский провинциальный театр. Л.; М., 1937 (ук.); Велизарий М.И. Путь провинц. актрисы. Л.; М., 1938 (ук.); Сомина В.В. Первые трактовки роли Иванова: («Иванов» А. Чехова) // Театр и драматургия. Л., 1976. Вып. 5. С. 249–260; Чепуров А. А.П. Чехов и Александринский театр на рубеже XIX–XX веков. СПб., 2006. С. 279, 292–300. Арх.: РГИА. Ф. 497. Оп. 5. Д. 3559. Сомина, В. Шувалов И.М. // Национальный драматический театр России. Александринский театр. Актеры, режиссеры : энциклопедия... — Санкт-Петербург : Балтийские сезоны, 2020. — С. 802-803.