Лаврентьев Андрей Николаевич

06 (18). 10. 1882, Вольск Саратовской губ. - 15.06.1935,Ленинград, похоронен на Никольском кладб. Александро-Невской лавры

Артист, режиссёр

Заслуженный деятель искусств (1934)

1910 — 1918

Награжден бронзовой медалью «В память 100-летия войны 1812 г.» для ношения на груди на Владимирской ленте, Георгиевской медалью 4-й ст. «за выдающееся самоотвержение и мужество при исполнении своих обязанностей» (1916). В 1902 принят в школу МХТ. Учился п/р В.И. Немировича-Данченко и В.В. Лужского. По окончании школы стал актером МХТ, исполнял в основном второстепенные роли: Гаврила Пушкин («Борис Годунов»), Федотик («Три сестры»), Клещ («На дне»), Егор («Дети солнца») и др. В АТ приглашен на должность помощника режиссера для руководства массовыми сценами (с 1 июня 1910). С 10 окт. 1910 до апр. 1916 — режиссер-администратор. Обладая способностью к организаторской деятельности (Л. был «весьма дельным, энергичным режиссером и актером» (Юрьев. Т. 2. С. 449)), фактически исполнял обязанности главного режиссера. Пост.: «Профессор Сторицын», «Цена жизни», «Король, закон и свобода», «Измаил» (совм. с Ю.Л. Ракитиным), «Вишневый сад» — 1916. В 1917 В.Э. Мейерхольд и Л. поставили трилогию А.В. Сухово-Кобылина: «Свадьба Кречинского», «Дело» и «Веселые расплюевские дни» («Смерть Тарелкина»). После пост. «Профессора Сторицына», осуществленной «толково, разумно, без особых претензий, но тщательно и вдумчиво» (Обозрение театров. 1912. 16 дек. С. 15. — И. Осипов), за Лаврентьевым закрепилась репутация постановщика пьес Л. Андреева. О постановке пьесы «Король, закон и свобода» Б. Глаголин писал: «Проникновенность исполнения здесь достигается какой-то исключительной одухотворенностью, одной идеей, пронизывающей все мельчайшие штрихи, симфоническим настроением всего спектакля. На сцене все время — преображение вполне реального в какое-то мистическое содержание, общее каждому из зрителей, близкое ему и нужное, как насущный хлеб» (Обозрение театров. 1915. 21 янв. С. 6–7). В своих постановках Лаврентьев стремился использовать сценические приемы МХТ. Так, стремление к показу скрытых душевных переживаний в постановке «Цены жизни» Немировича-Данченко напоминало «самый настоящий Художественный театр» (ТиИ. 1913. № 46. С. 939. — Homo novus [Кугель А.Р.]). О пост. «Вишневого сада» Л. Гуревич писала: «…очень… многое в этой постановке является простым, почти не замаскированным подражанием тому, что было создано для „Вишневого сада“ — Художественным театром» (Речь. 1916. 11 февр. С. 7). В режиссерской трактовке трилогии Сухово-Кобылина творческая индивидуальность Лаврентьева в большей степени проявилась при постановке «Свадьбы Кречинского», где ощущалась «погоня за натурализмом»: «Когда поднялся занавес, мы вместо обычной комнаты увидели целую анфиладу их, с гостиной на первом плане, с залой и колоннами и боковыми уголками каких-то комнат не то коридоров… Действующие лица, подобно героям Чехова, сидели в подчеркнуто обыденных позах и старались ни на одну минуту не забыть о том, что им надо прихлебнуть чай или сделать какое-нибудь другое, но непременно подчеркнуто-жизненное движение» (Мейерхольд в рус. театр. критике, 1892–1918. М., 1997. С. 494. — Н. Долгов). В постановке «Дела» живые и ярко характерные с элементами гротеска («шаржа») сцены чиновничьего мира противостояли изображению дома Муромцевых, выдержанному в «вялых и нудных тонах» (Обозрение театров. 1917. 1 сент. С. 7. — Б. Никонов). «Манера преувеличенной сатиры», налет гофмановской фантастики, отказ от достоверности и правдоподобного подражания жизни отразились в сп. «Веселые расплюевские дни» (Аполлон. 1917. № 8–10. С. 96. — С.Вл. [В.Н. Соловьев]). После учреждения в АТ должности главного режиссера и назначения на этот пост Е.П. Карпова Лаврентьев в апр. 1916 перешел на должность актера и режиссера, в которой оставался до янв. 1918. Значительной его ролью был Шприх в «Маскараде»: по характеристике В.Н. Соловьева, Лаврентьев был единственным актером в этом спектакле, удовлетворявшим принципам условного театра: «Движения его фигуры, то внезапно появляющейся, то внезапно исчезающей за складками театрального занавеса, всегда согласованы с произносимым текстом. Это тот самый театральный персонаж, который всюду все время поспевает и который единственный на сцене является представителем инфернальных сил, принимающих деятельное участие в поединке Неизвестного с Арбениным» (Аполлон. 1917. № 2–3. С. 75). По свидетельству Ю.М. Юрьева, Шприх в исполнении Лаврентьева «напоминал мелкого беса»: «Соваться не в свои дела, распространять злободневные новости, сплетни, всевозможные пикантные слухи, особенно, когда это касается семейных тайн — это его сфера, здесь Шприх чувствует себя как рыба в воде. Он, захлебываясь от удовольствия, смаковал подробности, цинично хихикал, когда касался семейной драмы Арбенина… То быстро вплотную подсаживался к Казарину и таинственно нашептывал ему, впиваясь как пиявка в его ухо, то внезапно вскакивал, вертелся на каблуках от испытываемого удовольствия и, изображая обманутого мужа, делал пальцами изображение рогов у своей головы» (Юрьев. Т. 2. С. 213). Другие роли: Петушков («Живой труп»), Кулыгин («Три сестры»), Крутицкий («Не было ни гроша, да вдруг алтын»), Епиходов («Вишневый сад»), Иванов («Нахлебник»), Комо Руджиери («Генрих III и его двор»), Добрынин («Невеста» Г. Чулкова), помещик Чванкин («Смерть Тарелкина»), Арнгольм («Дочь моря»). После ухода из АТ на военную службу был (с 1916) помощником начальника Санитарной колонны императорского автомобильного общества имени императрицы Александры Федоровны и служил при 3-й армии Западного фронта. По возвращении в АТ после 1917 был избран председателем исполнительного комитета Союза артистов гос. драматической труппы, в янв. 1918 объявил о своем отказе от этой должности. После ухода из АТ в 1918 организовал «Театр художественной драмы». После его закрытия в нояб. 1918 перешел в Отдел театров и зрелищ Северной коммуны. Лаврентьев был одним из организаторов и руководителей БДТ (с 1919 по 1921 и с 1924 по 1929 — гл. режиссер театра). В 1921– 1922 — главный режиссер Театра русской драмы (Рига). Лит.: ТЭ; Репертуар АТ (ук.); Актеры и режиссеры. М., 1928. С. 353– 361; Мазинг Б. Андрей Николаевич Лаврентьев // РиТ. 1934. № 7. С 12–13; Некр.: Никитин Н. Памяти А.Н. Лаврентьева // Красная газ., веч. вып. 1935. 17 июня; Бережной Т. Энтузиаст театра // РиТ. 1935. № 13. С. 16–17; Софронов В. Товарищ и друг // Там же. С. 17; Вахрушева Е.А. Дорога исканий. Рига, 1958. С. 77, 78; Малютин Я.О. Актеры моего поколения. Л.; М., 1959. С. 248–253; Петров Н. 50 и 500. М., 1960. С. 72–75, 77, 81, 82, 87, 93, 115–117, 121, 122, 132; Рудницкий К. Режиссер Мейерхольд. М., 1969. С. 214–217; Филиппов Б.М. Записки «домового». М., 1978. С. 156–166; Берлина М.С. Пьесы Леонида Андреева на Александринской сцене // Рус. театр и драматургия 1907–1917 гг. Л., 1988. С. 72–82; Моск. Худож. театр: Сто лет. М., 1998. Т. 2. С. 103. Арх.: РГИА. Ф. 497. Оп. 3. Д. 574. Галанина, Ю. Лаврентьев А.Н. // Национальный драматический театр России. Александринский театр. Актеры, режиссеры : энциклопедия... — Санкт-Петербург : Балтийские сезоны, 2020. — С. 397-398.