Давыдов Владимир Николаевич

07(19).01.1849, Новомиргород - 23.06.1925, Москва, похоронен в Некрополе мастеров иск-в Александро-Невской лавры

Артист

Заслуженный артист Императорских театров, народный артист Республики (1922)

25.09.1880-31.05.1886; 01.06.1888-1918, 1920-1925

Настоящие имя и фамилия - Иван Горелов. Из небогатой помещичьей семьи. Учась в тамбовской гимназии, играл в любительских спектаклях разнообразные роли, в т. ч. и женские. В 1886 поступил в Московский университет. На него огромное впечатление произвели спектакли Малого театра. Давыдов брал уроки актерского мастерства у премьера этого театра И.В. Самарина. В 1867 с благословения учителя и по его протекции поступил в провинциальную труппу. Отец пригрозил ему проклятием, если фамилия Гореловых прозвучит со сцены. Актер сменил фамилию. Под фамилией Горелов выступал на сцене его одаренный рано умерший сын С.И. Горелов. В провинции Давыдов играл в крупных, известных антрепризах в Орле, Казани, Саратове, Астрахани, учился у знаменитого антрепренера П.М. Медведева, у партнеров — таких, как ученица Щепкина А.И. Шуберт, у молодых М.И. Писарева, М.Г. Савиной. Играл все: от трагедии до оперетты, играл почти каждый день. В 1880 он удачно выступил на сцене летнего театра в Ораниенбауме, в сентябре того же года по настоянию и протекции Савиной с успехом дебютировал на сцене АТ. Небольшой перерыв: 1886–1888 в Театре Корша. Эти два года получили в истории театра название «Давыдовских сезонов». Здесь были сыграны Иванов и Фамусов. Затем актер вернулся в АТ. В 1918 уехал на гастроли на север, оказался в занятом белыми войсками и интервентами Архангельске. В 1920 вернулся в АТ. Поссорившись с руководством петроградского театра, переехал в Москву. В Малом театре играл свой старый репертуар, особенно часто Матроса (одноим. комедия Т.-М.-Ф. Соважа и Ж.-Ж.-Г. Делюрье, любимая роль М.С. Щепкина). Д. — блюститель традиций, он их воплощение. «Этот артист прочно стоит на пути, проложенном Мартыновым, Сергеем и Павлом Васильевым» (Суфлер. 1880. 20 июля. С. 1. — А. Соколов), — написано о его дебютах. Давыдов учился у москвичей, дважды уходил в московские театры, но собственная его давыдовская традиция — александринская, он по сценическому облику — александринец. Прежде всего Давыдов поразил петербургскую публику свежестью художественных наблюдений, новизной правды. Актеры АТ к этому времени научились достаточно правдиво играть чувства и бытовое поведение персонажа — правду вечную, общую. Давыдовский реализм, давыдовская правда абсолютно конкретны: это реальность России 1880-х. Давыдов воссоздавал разные типы психологии, целый спектр душевных движений, складывающихся в бесконечную вереницу разных характеров. Например, Молчалин как общественное явление к концу XIX в. давно умер, как психологический тип он вечен. Давыдов играл Молчалина молодцеватым бравым красавцем, умело использующим свою привлекательность. К давыдовской театральной эпохе умер и социальный тип Фамусова. Психологию же барства, числящего себя «солью земли» и снисходительно взирающего на подлость и благородство, по компетентному свидетельству С.М. Волконского, Давыдов сыграл убедительно. В сценических образах Давыдова петербуржцев поражали колорит, рельефная выпуклая лепка и в то же время мягкость, сглаженность черт. Из рецензии в рецензию кочуют слова: живой, подлинный, цельный, не актер играющий, а — помещик, дворовый, приживал… Подробности внутренней жизни, предыстория, биография персонажа, незаметные зрителю, вроде мельчайших особенностей грима — таких, как веснушки на физиономии Бальзаминова, которые нельзя было разглядеть даже в бинокль из первого ряда, — все детали вместе и составляли понятие «живой человек», столь часто определявшее результат давыдовской работы над образом. Если рельефность изображения роднила Давыдова с мастерами московского Малого театра, то слитность, мягкость, ненарочитость, жизнеподобие без натурализма — свойства, несомненно, александринские, Давыдовым усвоенные и от него перешедшие к последующим поколениям петербургских актеров. Три составляющих актерской техники — пластика, мимика, слово — в сценическом образе Давыдова сливались: звук перетекал в движение, из жеста возникала речь. Знаменитое пение Давыдова под гитару зачастую служило камертоном роли, а то и всего спектакля. Водевильные роли актер строил на ритмичном напеве куплетов с легким пританцовыванием в такт. Кантиленный распев лирического тенора в русских народных песнях и городских романсах служил основой манеры исполнения так называемых «рубашечных» ролей. Отставки Давыдова, его уходы из АТ стали притчей во языцех. Даже в этом бытовом аспекте Давыдов — часть петербургской, александринской легенды, в лучшем и худшем он типичный актер труппы. В 1905 о Давыдове написал большой его поклонник А.Р. Кугель: «…он уже давно дремлет, как и большинство актеров казенной сцены. Все, что он с успехом играет… заметно отдает архивной пылью» (ТиИ. 1905. № 9. С. 144). Главной задачей Давыдова в старости была борьба с модернистским искусством, вел ее актер прежде всего на педагогическом фронте. Для своих учеников и последователей он считал необходимым запечатлеть в кинематографе мимику больших актеров, жесты, уменье держаться на сцене и понять костюм, грим, паузу. Давыдов преподавал на драматических курсах, давал частные уроки актерского мастерства. Среди его учеников Н.Н. Ходотов, Ю.Э. Озаровский, В.Л. Юренева, Л.С. Вивьен, В.Ф. Комиссаржевская. Давыдов — из числа актеров, любивших и понимавших русскую литературу, классическую и современную. Его ценили, с ним приятельствовали А.Н. Островский, Д.В. Григорович, Я.П. Полонский, А.А. и Н.А. Потехины, А.П. Чехов. Чехов считал Давыдова актером думающим, а его семью — новым типом интеллигентной актерской семьи. Вообще дом Д. (Б. Московская, 8) был средоточием петербургской культурной жизни. К юбилею артиста в 1908 художники сделали ему оригинальный подарок: на палитре портреты актера в жизни и в ролях написали И.Е. Репин, Альберт Н. Бенуа, В.Е. Маковский, К.Я. Крыжицкий. Лучшие роли: Бальзаминов («Праздничный сон — до обеда»), Хлынов («Горячее сердце»), Оброшенов («Шутники»), Молчалин, Фамусов («Горе от ума»), Михайло («Чужое добро впрок нейдет»), Ладыжкин («Жених из долгового отделения»), Аким («Власть тьмы»), третий мужик («Плоды просвещения»), Иванов (одноим. пьеса), Чебутыкин («Три сестры»), Фирс («Вишневый сад»), Мошкин («Холостяк»), Кузовкин («Нахлебник»), Расплюев («Свадьба Кречинского»), Муромский («Дело»), Городничий («Ревизор»), Подколесин («Женитьба»), Фальстаф («Виндзорские проказницы»), Тартюф. Давыдов был первым из крупных театральных актеров в России, не побоявшимся сняться в кино (примерно до 1914 это считалось зазорным и не поощрялось дирекцией императорских театров): в 1908 он сыграл Расплюева в фильме «Свадьба Кречинского», вышедшем всего лишь на месяц позже первого русского игрового фильма «Стенька Разин» и представлявшем собой заснятый на кинопленку второй акт спектакля АТ. Именно благодаря участию актеров АТ и, в первую очередь Давыдова, фильм стал событием для русской кинематографии. Несколько лет спустя Давыдов снялся еще в трех фильмах кинофирмы «Танагра», сыграл роли: помещик Шалль («Глаза баядерки», 1913), судовладелец Босс («Когда сердце должно замолчать», 1914), Закревский, управляющий имением («Во имя прошлого», 1915). Последний раз сыграл в фильме «Все для войны» (1916). Соч.: Рассказ о прошлом. Л., 1962. Лит.: ТЭ; Вольф, 3. С. 73–75, 97–98; Гнедич. С. 4–9, 11, 14–16, 18, 20– 26, 28, 30–36, 38, 51–61; Брянский, А.М. Владимир Николаевич Давыдов, 1849–1925. Л.; М., 1939; Юрьев (ук.); Альтшуллер. Театр… (ук.); Сомина В. «Новый драматизм» в творчестве В.Н. Давыдова // Рус. театр и драматургия кон. XIX в. Л., 1983. С. 89–103; Альтшуллер, А.Я. В.Н. Давыдов и его современники — рус. писатели пяти содружеств // Альтшуллер, А.Я. Пять рассказов о знаменитых актерах. Л., 1985. С. 102– 144; Сомина, В.В. Владимир Давыдов. Рос. театра первый актер // Актеры — легенды Петербурга. СПб., 2004. С. 110–113. Арх.: РГИА. Ф. 497. Оп. 13. Д. 276; СПбГМТиМИ. Ф. 7. Сомина, В. Давыдов В.Н. // Национальный драматический театр России. Александринский театр. Актеры, режиссеры : энциклопедия... — Санкт-Петербург : Балтийские сезоны, 2020. — С. 242-243.