Мичурина-Самойлова Вера Аркадьевна

05/18.05.1866, Санкт-Петербург - 02.11.1948, Ленинград, похоронена в Некрополе мастеров иск-в Александро-Невской лавры.

Артистка

Народная артистка СССР (1939)

01.06.1886 — 02.11.1948

Награждена орденом Трудового Красного Знамени (1936). Лауреат Государственной премии (1943). Представительница актерской династии Самойловых, дочь актрисы В.В. Самойловой. Актерскому искусству училась дома у своей тети, известной водевильной актрисы Н.В. Самойловой. С 1885 играла на любительской сцене, в 1886 дебютировала в АТ в ролях Веры Шелоги из «Псковитянки» и Лили из «Завоеванного счастья». Первоначально выступала под фамилией отца: Мичурина, с 1921 — Мичурина-Самойлова. Сыграла на сцене АТ 130 ролей. Виртуозное мастерство и техническая изощренность, внимание к авторскому стилю драматургов разных эпох и острое чувство современности, лиризм и ирония, верность общему «тону» и филигранная отделка деталей, четкость и выразительность пластического и интонационного рисунка роли — все эти качества позволяли Мичуриной-Самойловой выступать в репертуаре широкого жанрового спектра, сочетать черты разных исполнительских амплуа. Определяя Мичурину-Самойлову как художника «тончайшей театральной культуры», С.С. Данилов утверждал, что ей «чужд и эмпирический бытовизм старой „александринки“ и субъективный психоанализ в духе последователей Московского Художественного театра. Ее образы… всегда театральны в лучшем смысле этого слова» (В.А. Мичурина-Самойлова: Пятьдесят лет артистической деятельности, 1886–1936. Л., 1936. С. 40, 42). Современники соотносили «ясность театрального мышления, виртуозность сценической формы и глубокий профессионализм» Мичуриной-Самойловой с аналогичными характеристиками творчества французской актрисы Г. Режан (Там же. С. 26. — К.Н. Державин). В 1900 Мичурина-Самойлова получила почетное звание «officier de l’Académie Française». Уже в первые годы работы в АТ Мичурина-Самойлова сыграла такие значительные роли, как Бианка («Укрощение строптивой»), Софья («Недоросль»), Саша («Иванов»), Марсела («Собака садовника»), Людмила («Поздняя любовь»), Эльмира («Тартюф») и др. Лирическая тональность преобладала в исполнении Мичуриной-Самойловой ролей Софьи («Горе от ума»), Луизы («Коварство и любовь»), Порции («Венецианский купец»). Позднее на сцене АТ Мичурина-Самойлова создала проникновенные образы Риты Альмерс («Маленький Эйольф») и фру Альвинг («Привидения»), которую играла с А. Моисси–Освальдом во время его гастролей в России. Одним из лучших лирических созданий Мичуриной-Самойловой в АТ стал образ Натальи Петровны в «Месяце в деревне». Между тем, по собственному признанию Мичуриной-Самойловой, довольно рано ее основной сценической специализацией стали интриганки и хищницы, элегантные, эффектные, блестящие, но фальшивые героини «салона», в исполнении которых актрису привлекала ирония «двойной игры»: «Меня всегда влекло к отрицательным ролям: в них я находила больше материала для работы. Да и по условиям репертуара и расстановки актерских сил мне пришлось сразу же специализироваться на разного рода кокетках, кокотках, интриганках» (Шестьдесят лет в искусстве. Л.; М., 1946. С. 47). К лучшим ролям этого плана в репертуаре Мичуриной-Самойлвой относятся Телегина («Вторая молодость»), графиня Орсини («Эмилия Галотти»), Ренева («Светит, да не греет»). Тонкая ирония характеризовала ее исполнение Раневской («Вишневый сад»). Волевое и интеллектуальное начала, глубина психологического анализа были присущи исполнению Мичуриной-Самойловой одной из лучших ее ролей — леди Мильфорд («Коварство и любовь»). «Это было тонкое, изящное и проникновенное исполнение, на котором лежала печать какой-то удивительной красоты», — свидетельствовал Ю.Д. Беляев (цит. по: В.А. Мичурина-Самойлова: Пятьдесят лет артистической деятельности, 1886–1936. С. 33–34). Красота формы часто соседствовала в игре Мичуриной-Самойловой с ироничным отношением к ее «салонным» героиням и к окружающей их жизни. Обостренное чувство стиля способствовало назначению Мичуриной-Самойловой на роль Федры («Ипполит») — первом опыте стилизации на сцене АТ. После 1917 Мичурина-Самойлова была членом Временного комитета АТ, а затем — Директории АТ. В этот период в ее игре ирония часто уступала место сарказму, острой социальной характеристике героинь классической и современной советской драматургии. «Прежде, играя отрицательные роли, я освещала их кокетством, жеманством, ревностью, личной интригой и т. п. Я рисовала их бледными акварельными красками. И всегда я старалась оправдать своих героинь, вернее — передать внутреннюю правду образа. А теперь я их рисую яркими масляными красками. Я бичую ханжество, жадность, эгоизм, себялюбие, непроходимую глупость. И за всем этим я стараюсь показать те общественные причины, которые создали характер моих героинь» (Мичурина-Самойлова В.А. Шестьдесят лет в искусстве. С. 125–126). Используя присущую ей и прежде формулу «двойной игры», Мичурина-Самойлова обостряла контраст между внешними формами поведения и внутренней сутью своих персонажей. Актриса подчеркивала нравственную опустошенность, беспринципность, цинизм таких своих героинь, как миссис Чивлей («Идеальный муж»), Звездинцева («Плоды просвещения»), Хлестова («Горе от ума»), Ксения Михайловна («Огненный мост»), Турусина («На всякого мудреца довольно простоты»). С.С. Данилов писал, что в роли Огудаловой в «Бесприданнице» Мичурина-Самойлова, отказываясь от традиционного «снижения» образа, доводит его «до предельного внешнего блеска», придавая героине «что-то величественное». «Тем разительней раскрывается внутренняя сущность Огудаловой. …Это — почти синтетический образ сводни под маской „порядочности“, это — приближение к „огудаловщине“ в ее неприкрытом обличии». (В.А. Мичурина-Самойлова: Пятьдесят лет артистической деятельности, 1886–1936. С. 43). Как «хищницу» определяла Огудалову и сама Мичурина-Самойлова (Шестьдесят лет в искусстве. С. 129). Играя Гурмыжскую в «Лесе» (1936), специально поставленном В.П. Кожичем в связи с 50-летним юбилеем сценической деятельности Мичуриной-Самойловой, актриса, по ее признанию, создавала образ «женщины больших страстей, которая ни перед чем не останавливается». При этом Мичурина-Самойлова обостряла и разворачивала тему эгоизма Гурмыжской до степени «социального паразитизма», скрывающегося «под личиной добродетельной женщины» (Там же. С. 130). «Иронический реализм», «беспощадное разоблачение социального типа» было характерно и для исполнения лучших ролей Мичуриной-Самойловой в советском репертуаре: Полины Бардиной («Враги») и Ленчицкой («Бойцы») (Державин К. Вера Аркадьевна Мичурина-Самойлова. М.; Л., 1948. С. 31–32, 39). Последней новой ролью Мичуриной-Самойловой на сцене АТ стала роль Марии Дмитриевны Калитиной в «Дворянском гнезде». Во время блокады Ленинграда Мичурина-Самойлова была председателем ЛО ВТО, выступала на радио, активно занималась общественной деятельностью. С 1918 заведовала Школой русской драмы в течение 5 лет ее существования. Соч.: Мичурина-Самойлова В.А. Полвека на сцене АТ. Л., 1935. Лит.: ТЭ; Гнедич. С. 39, 43, 44, 46, 47, 53, 56, 58, 59, 61; Репертуар АТ (ук.); Шестьдесят лет сц. деятельности лауреата Сталинской премии н. а. СССР В.А. Мичуриной-Самойловой. Л., 1946. Кириллов, А. Мичурина-Самойлова В.А. // Национальный драматический театр России. Александринский театр. Актеры, режиссеры : энциклопедия... — Санкт-Петербург : Балтийские сезоны, 2020. — С. 479-480.