Стрепетова Полина (Пелагея) Антипьевна

04.(16).10.1850, Нижний Новгород - 04.(17).10.1903, Санкт-Петербург, похоронена на Никольском кладб., в 1936 прах перезахоронен в Некрополе мастеров иск-в Александро-Невской лавры.

Артистка

1881 — 1890, 1.10.1899 — 30.09.1900

Настоящее имя Пелагея. По первому мужу Писарева, по второму Погодина. Родители Стрепетовой неизвестны. Ее нашел на пороге своего дома театральный парикмахер А.Г. Стрепетов и удочерил. Детство Стрепетовой провела в Нижнем Новгороде, систематического образования не получила: училась у семинариста, у благотворительницы-генеральши, во многом под влиянием няни возникла ее религиозность, сохранявшаяся всю жизнь. С детства решила стать актрисой. О детстве и первых театральных шагах написала в воспоминаниях «Минувшие дни». В 1865 дебютировала в Рыбинске в антрепризе В.А. Смирнова. В 1865–1875 играла в Ярославле, Симбирске, Муроме, Саратове, Самаре, Казани и др. Именно в провинции Стрепетова сложилась как трагическая актриса, здесь началась ее слава. В провинции Стрепетова создала большинство известных ролей, к которым не раз возвращалась впоследствии (и в АТ), их совершенствовала, но сохраняла общий рисунок. В 1866 она сыграла Верочку («Ребенок») и Софью («Перемелется — мука будет»). Ее юные героини, наделенные чуткой душой, не могли жить в мире грязи, порока, пошлости, сословных предрассудков. Ее Аннете («Семейные расчеты») были неведомы ни честолюбивые помыслы, ни корыстные побуждения. Соглашаясь на брак с придурковатым, но богатым купцом, она явно не понимала степени своей жертвы. Но потом, измученная, истерзанная, она с неожиданной решимостью резко отказывалась подписать бумагу, в которой требовалось наказать мужика, обратившегося к ней за помощью. Ее Аннета с таким отвращением отбрасывала протянутое ей перо, словно одно прикосновение к нему загрязняло ее. Затем последовали Марья Андреевна («Бедная невеста»), Татьяна («Грех да беда на кого не живет»), Василиса Мелентьева (одноим. пьеса), Людмила («Поздняя любовь»), Софья («Горе от ума»), Марьица («Каширская старина»). В провинции начали сценический путь и ее коронные образы: Лизавета в «Горькой судьбине» и Катерина в «Грозе». Лизавету Стрепетова впервые сыграла в 1866, тогда это прошло незамеченным, но в 1871 Стрепетова своей игрой определила второе рождение драмы Писемского. Именно ее Лизавета, а не Ананий становилась центром спектакля. Актриса показывала, как сначала страсть двигала поступками Лизаветы и как в финале, после убийства ребенка, ей оставалось одно неизбывное страдание. Эту предельную степень страдания Стрепетова передавала «во всем величии своей скорби, несчастья и отчаяния» (Киевлянин. 1878. 27 апр. — Л. К-к [Л.А. Куперник]). С.В. Яблоновский вспоминал: «Истерзанная, изувеченная, исходящая кровью, билась живая человеческая душа, надрывалась в страданиях». Он определил основное качество таланта актрисы: «Стрепетова — гений страдания, доведенного до своих крайних пределов, за которыми уже смерть, безумие, хаос» (О театре. М., 1909. С. 261). Стрепетова являла собой актрису невиданного доселе трагического типа. Она пользовалась достаточно скупым, но точным арсеналом художественных средств. «Взор, широко или быстро скользящий, как отблеск кинжала, и нервный трепет подвижных бровей», — так описал один из моментов игры друг и поклонник Стрепетовой А.И. Урусов (Александр Иванович Урусов. Ст. его. Письма его. Восп. о нем: В 3 т. М., 1907. Т. 1. С. 306). «Так всецело постичь русскую народную душу, как поняла и постигла ее Стрепетова, вряд ли удавалось какой-либо русской артистке», — писал П.И. Кичеев (Русский курьер. 1883. 9 мая). А.Р. Кугель высказался еще более категорично: «Никто не был народнее ее» (Театр и Искусство. 1903. No 52. С. 776). Катерина («Гроза») всю жизнь сопутствовала Стрепетовой (впервые — 1871). Как и другие ее героини, Катерина Стрепетовой была прочно связана с земной основой и поднималась над ней. Бытовое и возвышенное сплеталось в этой роли. «Стрепетова играла не ангела, не демона, а человека — женщину по преимуществу, натуру, в которой то, что называется женственностью, развито за счет всего другого, которая живет сердцем, которая вся — чувство. В любвеобильности ее слились и примирились и любовь к богу, и любовь к Борису» (Моск. вед.1875. 4 июля. — Посторонний [Л.Н. Антропов]). Сцену покаяния Стрепетова проводила мрачным, потрясенным голосом. По свидетельству А.С. Суворина, «это признание — смерть, оно говорилось так, что каждую минуту можно было думать, что эта женщина умрет сейчас, что сила, проявляемая ею, это последнее напряжение всей ее природы» (НВ. 1878. 13 марта). При свидании с Борисом она монотонно роняла слова, а когда он уходил, не вскрикивала и не вздыхала ни разу: «Ни крика, ни отчаяния, ни одного из тех мелодраматических движений, которых нет в натуре простой русской женщины» (Там же). В провинции Стрепетову постигло первое любовное разочарование. Ее роман (1870–1872) с М.К. Стрельским закончился разрывом и оставил в ее душе горькое чувство обиды. В 1873 Стрепетова триумфально гастролировала в Москве. С 1875 переехала туда окончательно, играла на сцене Артистического кружка, клубных сценах, в Театре А.А. Бренко (1880). Ее другом и партнером стал М.И. Писарев, но и этот брак (1877–1880) был недолгим. После того, как Писарев влюбился в другую актрису, Стрепетова бежала в Петербург и в декабре 1881 дебютировала на сцене АТ. Несмотря на то, что ее, первую актрису России, здесь как будто бы ждали, существование в театре сложилось для нее безрадостно. Резкий характер Стрепетовой снискал ей немало врагов, как среди коллег, так и в дирекции. Отношения с М.Г. Савиной были враждебными. Новые роли были явно ниже ее таланта. Только в старых (Аннете, Лизавете, Катерине) она имела успех. Ей приходилось играть в претенциозных мелодрамах — Донна Хуана («Сумасшествие от любви»), выспренних трагедиях — Медея («Медея» А.С. Суворина и В.П. Буренина), Постумия («Побежденный Рим»), сентиментальных комедиях — Ольга («Чужое имя»), Анна Ивановна («Семья»), легких комедиях — Софья («Фаустина») и т.п. В 1888 ей, прославленной Катерине, предложили сыграть в «Грозе» Марфу Кабанову (Катерину играла Савина). Сложность положения Стрепетовой в АТ сразу же понял А.Н. Островский, в 1882 он писал: «Стрепетова не усиливает петербургской труппы, она как будто лишняя, посторонняя, точно гостья, приехавшая на 5–6 спектаклей... Особенности ее таланта слишком исключительны в артистическом мире: пьесы, в которых она может показать лучшие стороны своего дарования, должны быть очень сильны и правдивы и, кроме того, приноровлены к ее средствам» (Островский. Т. 10. С. 213). Таких пьес за девять лет службы оказалось четыре. В прежнем ключе Стрепетова сыграла Степаниду («Около денег», 1883). Как вспоминал художник М.В. Нестеров, здесь снова «был тот великий реализм, который бывает так редко» (Давние дни. М., 1959. С. 236). Стрепетова показала, что она может быть выразительной и трогательной при сдержанности выразительных средств. Страдание ее новых героинь было потаенным, ушедшим глубоко внутрь их существа, и Стрепетова находила для его передачи краски мягкие и одновременно драматические. В роли Кручининой («Без вины виноватые», 1884), как писал Д. Григорович, «в сильных местах она была глубоко трогательна и вызывала слезы... Вся психологическая сторона ее роли была ведена с замечательным умом и тактом» (Неизданные письма к Островскому. М.; Л., 1932. С. 85). Тихой страдалицей была ее Ксения в «Не от мира сего» (1885), она вполне оправдывала свое имя: Ксения, значит гостья, — и не претендовала на бурные вспышки протеста, а тихо угасала во враждебном мире. Когда Сарра С. в «Иванове» (1889) узнавала, что скоро умрет, из груди ее вырывался стон, но такой, по словам М.И. Чайковского, «от которого только камень, кажется, не заплачет» (Чехов А.С. ПСС и писем: В 30 т. Письма. Т. 3. С. 385). В дек. 1890 дирекция не возобновила контракта со Стрепетовой. Доведенная до отчаяния, казалось бы, никому не нужная, Стрепетова вышла замуж за молодого, на 13 лет младше ее, чиновника А.Д. Погодина. Брак этот (1891–1893) породил множество язвительных пересудов, проходил в сплошных ссорах, и через два года Погодин застрелился. Стрепетова уехала в провинцию, играла в разных городах (Харьков, Ростов, Казань, Тифлис и др.), но прежнего успеха не имела. Последним взлетом было исполнение ею роли Матрены во «Власти тьмы» (1895) в Театре Литературно-художественного общества. В 1897 Стрепетова выступила на 1-м съезде сценических деятелей с призывом: «Долой школу! Да здравствует актерское нутро!» Поддержки коллег это не встретило. В 1899–1900 Стрепетова снова играла в АТ, теперь — в не подходящих ей ролях комических старух: Каурова («Завтрак у предводителя»), Валунова («Закат»), Готовцева («Вторая молодость»). В октябре 1900 контракта с ней не продлили. После долгой болезни Стрепетова умерла в 1903, в день, который считала днем своего рождения, — 4 октября. Другие роли в АТ: Марья Адреевна («Карьера»), дочь мельника («Русалка»), Вера Шелога и Ольга («Псковитянка»), Елизавета Николаевна («Елизавета Николаевна»), Татьяна («Чужое добро впрок нейдет»), Вера Ивановна («Арказановы»), Гертруда («Последний кумир»), Валерия («Вторая молодость»), Горностаева («Друзья детства»), Гразия Розбари («Из мрака к свету»), Таисия («Свекровь»), Глаша («Хрущевские помещики»). Соч.: Воспоминания и письма. Л., 1934; Жизнь и творчество трагической актрисы. Л.; М., 1959. Лит.: Брокгауз; ТЭ; Вольф, 3. С. 18, 29, 60, 64; Гнедич. С. 8, 11–13, 16, 19, 22, 24, 29, 30, 33, 35, 41, 42, 45–49, 53–55, 57, 59; Беньяш Р.М. Пе- лагея Антипьевна Стрепетова. Л., 1947; Фельдман З. Полина Антипьевна Стрепетова, 1850–1903. М.; Л., 1947; Беньяш Р.М. Пелагея Стрепетова. Л., 1968; Бать Л. Спасибо за правду! Пов. о рус. траги- ческой актрисе П.А. Стрепетовой. М., 1970; Петровская И.Ф. Театр и зритель провинц. России. 2-я пол. ХIХ в. Л., 1979 (ук.); Сюжеты. С. 347–359. Арх.: РГИА. Ф. 497. Оп. 5. Д. 3021; СПбГМТиМИ. Ф. 190; РО ИРЛИ. Ф. 231. Данилова, Л., Сомина, В. Стрепетова П.А. // Национальный драматический театр России. Александринский театр. Актеры, режиссеры : энциклопедия... — Санкт-Петербург : Балтийские сезоны, 2020. — С. 695-696.