Сазонов Николай Фёдорович

20 .04 (02.05).1843, Санкт-Петербург - 22.12.1902 (04.01 1903), Санкт-Петербург, похоронен на Никольском кладб., в 1936 прах перезахоронен в Некрополе мастеров иск-в Александро-Невской лавры.

Артист, педагог, театральный деятель

14.03.1863 — 1902

Псевдоним Шувалов. Сын чиновника. Первоначальное образование получил в пансионе Лукьянова. В 16 лет остался без отца и, чтобы содержать семью, служил в обществе Рос. ж. д. чернорабочим (см.: Борисоглебский, 1. С. 376). По протекции В.П. Василько-Петрова в 1859 поступил экстерном в петербургское императорское Театральное училище (последний год был пансионером). Во время каникул Сазонов под псевдонимом Шувалов играл в провинции (Владимир, Новгород и др.). В 1863 по окончании ТУ дебютировал в АТ в комедии «Не всякому слуху верь». В 1877 женился на писательнице С.И. Смирновой (1852–1921, в замуж. — Смирнова-Сазонова), известной к тому времени романами демократического направления. Она ввела мужа в литературные круги. С момента замужества она вела дневник, где немало страниц посвящено Сазонову (см.: РО ИРЛИ. Ф. 285). Дочь, Л.Н. Сазонова, стала актрисой, играла под фамилией Шувалова. Сазонов имел внебрачных детей: сына Дмитрия (1870–1883) и дочь Евгению (род. в 1877), артистку балета, выступавшую под фам. мужа Моозер. Брат Сазонова - А.Ф. Сазонов, врач по образованию, играл в провинции и писал статьи о театре. Обладая приятным голосом, живостью, пластичностью, Сазонов сначала был занят в опереттах и водевилях: Парис («Прекрасная Елена»), Пиккило («Птички певчие») и др., выступал вместе с В.А. Лядовой, но этими ролями тяготился. В нач. 1870-х перешел на драматические роли и вместе с М. Г. Савиной «буквально четверть века вез на плечах весь репертуар» (Плещеев. С. 94). В течение службы сыграл более 300 ролей. «Сазонов не был талантом первоклассным… он разработал свой талант всесторонне, с любовью, с верой в него и доказал, что значит подобное отношение к любимому делу» (Плещеев. С. 95). Всецело преданный театру, заставлявший дирекцию и коллег считаться с его мнением, Сазонов, по мнению критика, «в летописи Александринского театра последней четверти XIX в. займет не одну страницу» (Там же. С. 107). Островский писал в 1884: «Сазонов — актер не из крупных талантов, но даровитости у него отнять нельзя. Сценическая подготовка у него надлежащая, голосовые средства большие и развиты прекрасно. Чтение правильное и выразительное» (Т. 10. С. 217). И далее: «Сазонов игрой своей напоминает русского парня, мне кажется, что в этом более виновата его наружность: его фигура, лицо, голос и даже тон — чисто русские» (Там же). Внешность Сазонова описал Ю.М. Юрьев, впервые увидевший его в 1893: «Он был блондин, с только что пробивающийся сединой, с чудным розовым цветом лица. С небольшими постоянно насмешливыми глазами, хорошо сохранившийся» (Юрьев. Т. 1. С. 324). Голос Сазонова показался Юрьеву «глуховатым, без металла» (Там же). Но ни яркой индивидуальности, ни подлинной элегантности Сазонову, по мнению Юрьева, не хватало. Многие годы Сазонов был безусловным лидером труппы. Умел прекрасно ладить с авторами, и те охотно отдавали свои пьесы для его бенефисов. Однако Сазонов хорошо знал цену этим поделкам и не раз жаловался жене, что такие роли выучить никак не может. Именно с начала 1870-х Сазонов нашел свою нишу в сценическом искусстве: он стал незаменимым исполнителем простонародных ролей. Островский к характеристике Сазонова как подлинно русского актера добавлял: «…в его исполнении, особенно во фрачных ролях, проскальзывает иногда что-то гостинодворское» (Т. 10. С. 218). Гостинодворское проглядывало часто, даже В. Крылов, в пьесах которого Сазонов выступал много раз, замечал, что актер может сыграть только купчика. Н.Н. Ходотов вспоминал, правда с некоторым преувеличением, о «его изумительно правдивой русской душевности, о его умилительной наивности большого ребенка, о его русской бытовой тоске и удали» (Ходотов. С. 38). Приказчики, купцы, студенты, учителя были сыграны Сазоновым с предельной достоверностью. Своих персонажей он не возвышал, не идеализировал. Лучшие роли сыграл в пьесах Островского: Бородкин («Не в свои сани не садись»), Грунцов («Трудовой хлеб»), Платон Зыбкин («Правда — хорошо, а счастье лучше»). Уже сам выбор им этих ролей показывает, что он хотел играть милых, немудреных, однако обладавших и чувством собственного достоинства молодых людей. Обольстительному обманщику Дульчину в «Последней жертве» Сазонов вопреки воле автора предпочел Дергачева. Не согласился он и на Карандышева («Бесприданница»), зато вольготно чувствовал себя в роли Вожеватова. Сазоновский Платон Зыбкин, убедительный и страстный, произносил речи о «патриотах отечества» и «мерзавцах в своей жизни», и зал рукоплескал и верил ему, м. б., еще и потому, что этот Платон был наивный и очень молодой. Ему более всего удавались моменты лирические. Вместе с Поликсеной-Савиной (постоянной партнершей Сазонова в эти годы) они составляли великолепную пару, и все сходились на том, что сцены были «исполнены безукоризненно» (Петерб. газ. 1876. 24 нояб. — Я). Подлинный триумф ждал Сазонова в роли Андрея Белугина («Женитьба Белугина», 1878). Именно после этой роли он на другой день после премьеры проснулся знаменитостью. «В игре г. Сазонова, — писал А.С. Суворин, — Белугин выходит цельным типом, страстным, искренним, честным русским человеком, который требует таких же отношений к себе. Все места, запечатленные этим характером, выходят у г. Сазонова бесподобно, а в сцене четвертого акта он возвышается до значительной степени трагизма» (НВ. 1878. 20 янв.). «До сих пор перед моими глазами стоит Сазонов с типичной купеческой ухваткой и русским говорком, с букетом в руках, в белых перчатках, во фраке, который, видимо, стесняет его немилосердно. И так жалко становится милого, славного Андрюшу Белугина. Он млеет, готов сквозь землю провалиться от направленных на него смеющихся, обольстительных савинских глаз» (Ходотов. С. 38). Сазонов был одним из самых популярных актеров своего времени. В 1895 он с успехом сыграл Никиту во «Власти тьмы», особенно силен был в сцене покаяния. Однако ни в исторических пьесах, ни в зарубежных Сазонов не мог проявить себя в достаточной мере. Не удалась Сазонову и роль Тригорина в «Чайке» (1896). «Г. Сазонов изображал больше Подхалюзина, чем бесхарактерного и в сущности довольно гнусного беллетриста» (Петерб. газ. 1896. 18 окт. — Homo novus [А.Р. Кугель]). Ни Фигаро, ни Тартюф, ни Уриэль Акоста, ни многие другие не принадлежали к лучшим ролям Сазонова. Сазонов пробовал себя и в режиссуре, но не на императорской сцене, а ставя спектакли с сиятельными любителями во дворцах великих князей. В Эрмитажном театре он поставил запрещенную трагедию А.К. Толстого «Царь Борис» (1890). По сути дела, он был главой театров, организованных Попечительством о народной трезвости: Театра на Стекольном заводе, в Таврическом саду, в Полюстрове и др. Возглавлял Сазонов и театр в Народном доме (1899–1900). С 1888 по 1891 Сазонов преподавал в петербургском императорском Театральном училище. Умер Сазонов от водянки головного мозга. Другие роли: Дормидонт («Поздняя любовь»), Мальков («Дикарка»), Рабачев («Светит, да не греет»), Буланов («Лес»), Олешунин («Красавец-мужчина»), Причалов («Змей Горыныч»), Обертышев («Самородок»), Репетилов («Горе от ума»), Тарелкин («Свадьба Кречинского»). Лит.: Брокгауз; ТЭ; Вольф, 3. С. 18, 28, 30, 32, 36–38, 40–42, 45, 46, 48–52, 54–63, 65–75, 88–91; Гнедич. С. 4–9, 11, 14–16, 18–23, 25–36, 38–57, 59–61; Плещеев. С. 17, 19, 47, 56, 82, 83, 89–107, 133, 178; Островский. ЛН (ук.); Юрьев (ук.); Ходотов (ук.); Альтшуллер А. Я. М. Г. Савина и Н. Ф. Сазонов. Дуэт и жизнь // Альтшуллер А. Я. Пять рассказов о знаменитых актерах. Л., 1985. С. 47–101; Сюжеты. С. 217– 244; Данилова Л. С. Неизв. письмо Н. Ф. Сазонова // Там же. С. 245–246. Арх.: РГИА. Ф. 497. Оп. 5. Д. 2773. Данилова, Л. Сазонов Н.Ф. // Национальный драматический театр России. Александринский театр. Актеры, режиссеры : энциклопедия... — Санкт-Петербург : Балтийские сезоны, 2020. — С. 620-622.