Юрьев Юрий Михайлович

03/16.01.1872, Москва - 13.03.1948, Ленинград, похоронен в Некрополе мастеров искусств А-Н. лавры

Артист, театральный педагог, художественный руководитель

Заслуженный артист Императорских театров, заслуженный артист РСФСР (1927), народный артист РСФСР (1934), народный артист СССР (1939).

1893-1918,1921-1928,1929-34,01.09.1935-13.03.1948

Награжден орденом Трудового Красного Знамени (1939), орденом «Знак Почета» (1940), орденом Ленина (1947), медалями «К 100-летию Отечественной войны 1812 г.» (1912), «В память 300-летия царствования дома Романовых» (1913), «За оборону Ленинграда» (1945), «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.» (1946). Лауреат Сталинской премии СССР (1943). В АТ 1893–1918, 1921–1928 (с 1922 — художественный руководитель), 1929–1934 (приглашенный), 1935–1948. Родился в небогатой дворянской семье, детство провел в имении родителей в Тверской губернии. Учился во 2-й и в 1-й московских классических гимназиях, в московской Земледельческой школе. Формированию театральных увлечений Юрьева способствовало влияние на него его дяди С.А. Юрьева, историка литературы, издателя и редактора, критика, переводчика, энтузиаста театрального дела. В 1889 Юрьев поступил на драматическое отделение Музыкально-драматического училища московского Филармонического общества (курс А.И. Южина-Сумбатова), но вскоре по рекомендации своего учителя перешел на Драматические курсы московского императорского Театрального училища (класс А.П. Ленского), которые окончил в 1893 году. Будучи студентом выступал на сцене московского Малого театра в ролях Торольфа («Северные богатыри») и Баккерцеля («Граф де Ризоор»). Уникальный представитель театрального эстетизма на русской драматической сцене начала ХХ века, Юрьев был тонким стилистом, прославившимся декоративной выразительностью, изысканностью, гибкостью и богатством интонационного и пластического рисунка создававшихся им ролей, пропагандистом и приверженцем героико-романтической интерпретации образов мировой классики. По окончании Театрального училища Юрьев получил назначение в труппу АТ, где дебютировал ролью Милона в «Недоросле». На сцене АТ сыграл более 160 ролей. Первого признания петербургской публики и критики Юрьев удостоился в роли прапорщика Ульина («Старый закал», 1895), утвердившей за ним репутацию «сценического простака». Позднее актер признавался в отсутствии у него в раннюю пору его сценической деятельности необходимых профессиональных навыков. Регулярный технический тренинг Юрьева, продолжавшийся всю его творческую жизнь, дал первые плоды при исполнении ролей Ипполита («Ипполит», 1902) и Полиника («Эдип в Колоне», 1904) в постановке Ю.Э. Озаровского в оформлении Л.С. Бакста. В этих спектаклях осуществилась кристаллизация новой эстетически изысканной исполнительской манеры Юрьева, прежде критиковавшегося за декламационную патетику и «аффектированность поз и жестов». «Ипполит явился этапной моей ролью на путях к классике. <...> ...После Ипполита, над которым я изрядно поработал, за мной признали право на классические роли» (Юрьев. Т. 1. С. 161–162). Начиная с сезона 1903/1904 гг. Юрьев утвердился в АТ как главный исполнитель Чацкого, ставшего одной из его коронных ролей (первое выступление в 1897): блестящего, холодного, аристократичного, исповедующего идеал «красивой формы жизни» (Кугель. С. 215). Эстетская сценическая интерпретация характеризовала игру Юрьева и в ролях Фауста («Фауст»), Фердинанда («Коварство и любовь»), Глумова («На всякого мудреца довольно простоты»), Уриэля Акосты («Уриэль Акоста»), Карла Моора («Разбойники»), Карла («Эрнани»), Самозванца («Борис Годунов»), Рюи Блаза («Рюи Блаз») и др. Юрьев поражал не эмоциональной насыщенностью непосредственных переживаний, а художественным совершенством декоративной пластико-интонационной интерпретации образов. Определяя романтическую доминанту творчества Юрьева, А.Р. Кугель утверждал: «Романтизм представляет скорее проникновение формой страсти, нежели самой страстью. <...> Миражи страстей, костюмы страстей — вот, собственно, то, что и должно почитать романтическим стилем» (Там же. С. 212–213). С приходом на сцену АТ В.Э. Мейерхольда Юрьев стал участником и исполнителем главных ролей во многих стилизаторских спектаклях режиссера «традиционалистского» периода его творчества (король Марк в «Шуте Тантрисе», Дон Жуан в «Дон Жуане», Каренин в «Живом трупе», Борис в «Грозе», Кречинский в «Свадьбе Кречинского», Арбенин в «Маскараде» и др.). Эстетский, стилизаторский подход Юрьева к исполнению ролей в 1920-е претворился в индивидуальный стиль актера, воспринимавшийся современниками как самодостаточная художественная ценность. «Если судить Юрьева-художника по законам, им себе поставленным, то обязательно ощущалась радость от его красивого искусства» (Волков Н. Театральные вечера. М., 1966. С. 318). Содержательные черты образа прорастали из эстетических параметров игры Юрьева. В связи с 35-летием сценической деятельности актера критик писал: «Юрьев не ищет в театре непосредственной искренности, для него театр не является ареной личных страданий. <...> Для Юрьева театр — это монументальная рама, которая должна обрамлять изящное, приятное, красивое, ласкающее зрение и слух содержание» (Красная газета, вечерний вып. 1927. 22 марта. — А. Брянский). Неповторимость изощренной декламационности и скульптурной эластичности игры Юрьева отмечали и его коллеги. «В этом была прелесть его искусства, но... играть так можно было только Юрьеву, и все попытки следовать примеру его приводили подражателей к досадным неудачам» (Мичурин Г. Горячие дни актерской жизни. Л., 1972. С. 47). В свой 2-й приход на сцену АТ помимо прежних ролей Юрьев сыграл Марка Антония в «Антонии и Клеопатре», Эдипа в «Царе Эдипе» (впервые в Театре Трагедии в 1918), Отелло в «Отелло» (впервые в БДТ в 1920), Беркутова в «Волках и овцах» и другие роли. В то же время главной заботой Юрьева была его деятельность на посту художественного руководителя АТ. Юрьев стремился к сохранению лучших ценностей старейшей русской драматической сцены, активно привлекая в театр и новые творческие силы. Проявляя гибкость, Юрьев в равных долях сочетал в репертуаре современные советские пьесы и классику, составлявшую, по его мнению, основу «академического» театрального предприятия. Юрьев приветствовал проникновение в театр новых веяний, хотя они зачастую и воплощались весьма поверхностно (например, опыт «конструктивистской» постановки «Антония и Клеопатры» В.Р. Раппапортом). Наряду с «традиционными» постановщиками и художниками Юрьев привлек к работе молодых режиссеров С.Э. Радлова и К.П. Хохлова, сценографов В.В. Дмитриева, Н.П. Акимова, М.З. Левина, Б.М. Эрбштейна, И.М. Рабиновича. В труппу театра были приняты молодые актеры, в том числе и ученики самого Юрьева Е.М. Вольф-Израэль, Н.К. Симонов и др. В 1924 по инициативе Юрьева для воспитания новой актерской смены при АТ открылся Театр-студия в помещении бывшего зала Павловой. В 1926 Юрьев начал работу над своими «Записками». В 1929–1934 играл в АТ как приглашенный актер, в том числе в возобновленных мейерхольдовских спектаклях «Свадьба Кречинского», «Дон Жуан» и «Маскарад». После возвращения в АТ в 1935 Юрьев создал лишь несколько новых образов, среди которых между тем числятся и такие значительные, как Несчастливцев в «Лесе» и Великатов в «Талантах и поклонниках». В последние годы своего пребывания в АТ Юрьев уже не выходил на его сцену (последнее концертное исполнение актером монологов Арбенина состоялось в 1947). Значительной была театральная деятельность Юрьева и за стенами АТ. После 1917 уникальные художественно-эстетические параметры игры Юрьева обнаружили свою актуальность в связи с просветительской программой воспитания нового зрителя. В 1918 в Петрограде в цирке С. Чинизелли Юрьев создал Театр Трагедии (по сути — антреприза), в котором сыграл Эдипа и Макбета («Макбет»). Был Юрьев и одним из организаторов и лидеров труппы БДТ (1919–1920), в котором исполнил роли маркиза Позы («Дон Карлос»), Макбета, Отелло, Лира («Король Лир») и др. В 1929–1932 — актер московского Малого театра, в 1932– 1934 — Государственного театра им. Вс. Мейерхольда (в обоих играл Кречинского в «Свадьбе Кречинского», впервые воплощенного им в АТ в 1917). В 1930–1940-е Юрьев активно работал над «Записками», а после возвращения с театром из эвакуации (из Новосибирска) в 1944 вновь обратился к педагогической деятельности, которую начинал еще в 1898 (различные частные курсы, Театральное училище, Школа русской драмы, Театр-студия при АТ, Ленинградский театральный институт). Много выступал Юрьев как чтец (одна из наиболее известных его работ — «Эгмонт» Гете на музыку Бетховена). С 1944 Юрьев был председателем Ленинградского отделения ВТО. Соч: Зап.: В 2 т. Л.; М., 1963; Путь больших удач // Малютин Я.О. Звезды и созвездия. СПб., 1996. С. 128–129. Лит.: ТЭ; СПбГАТИ СИ (ук.); Репертуар АТ (ук.); Ю.М. Юрьев. XXXV (1892–1927). Л., 1927; Н. а. СССР Юрий Михайлович Юрьев: Пятьдесят лет сц. деятельности. Л., 1939; Малютин Я.О. Актеры моего поколения. Л.; М., 1951. С. 71–105; Альтшуллер А.Я. Ю.М. Юрьев и В.Э. Мейерхольд // Актерское мастерство акад. Театра драмы им.А.С. Пушкина. Л., 1983. С. 4–31; Кириллов А.А. Живопись и сцена: первые опыты стилизации в АТ ХХ в. // Взаимосвязи. Театр в контексте культуры. Л., 1991. С. 71–98; Кириллов А.А. Ю.М. Юрьев в БДТ // БДТ им. М. Горького: Вехи истории. СПб., 1992. С. 5–23; Малютин Я. Вспоминая Юрия Михайловича Юрьева // Малютин Я.О. Звезды и созвездия. СПб., 1996. С. 13–17. Арх.: АТ (Личная учетная карточка; Личный листок по учету кадров Ю.М. Юрьева; Лицевые счета сотрудников театра. 1929. 1930. 1931. 1932. 1933. 1934); СПбГМТиМИ. Ф. 236. Кириллов, А. Юрьев Ю.М. // Национальный драматический театр России. Александринский театр. Актеры, режиссеры : энциклопедия... — Санкт-Петербург : Балтийские сезоны, 2020. — С. 817-818.