Ходотов Николай Николаевич

02 (14).02.1878, Петрозаводск - 16.02.1932, Ленинград, похоронен в Некрополе мастеров искусств Александро-Невской лавры

Артист, театральный педагог

Заслуженный артист Императорских театров (1916), заслуженный артист РСФСР

01.09.1898 — 1917, 1921 —1929

Был женат на актрисе АТ Л.Я. Дубицкой. Сын чиновника, начальника отделения казенной палаты в Петрозаводске. Ходотов с детства увлекался театром, участвовал в домашних и гимназических спектаклях. По окончании гимназии в 1895 поступил на Драматические курсы петербургского императорского Театрального училища в класс В.Н. Давыдова, после завершения обучения был принят на императорскую сцену и сразу же стал участвовать в гастрольных поездках с М.Г. Савиной, В.Ф. Комиссаржевской, К.А. Варламовым, В.П. Далматовым и др. В 1907 создал Современный театр, просуществовавший один год и ориентированный на драматургию «знаньевцев», здесь шли пьесы «Варвары» Горького, «Клоун» Куприна, «Бог мести» Ш. Аша и др. Занимался педагогической деятельностью: в 1909–1911 преподавал в Петербурге на частных драматических курсах М.А. Риглер-Воронцовой, в 1912–1914 преподавал на собственных драматических курсах. Прекрасные сценические данные актера, его обаяние, красивый голос, искренность игры сразу обратили на себя внимание публики. Ходотов писал, что «благодаря своей кипучей, неуравновешенной натуре, увлекался всем, что объединяет театр: литературой, драматургией, поэзией, музыкой (пением и мелодекламаций), педагогикой, библиоманией... ...Громадную часть... души отдал... общественности, так тесно связанной с протестом против неправды, зла, насилия...» (Близкое — далекое. Л.; М., 1962. С. 23). Актеру «чужд был холодный анализ» (Там же. С. 23), в стремлении «как можно глубже познать душу человеческую... главную роль играла интуиция» (Там же. С. 45). Лирический талант Ходотов обнаружил в ролях из репертуара Островского (Бородкин в «Не в свои сани не садись», Карандышев в «Бесприданнице», Лель в «Снегурочке», Платон в «Правда — хорошо, а счастье лучше») и особенно в ролях молодых интеллигентов и в «студенческих» ролях, настолько часто исполняемых, что актер получил прозвище «Ходотов — вечный студент». Ходотов играл Петю Трофимова, Беляева («Месяц в деревне»), Мелузова («Таланты и поклонники»), Павленко («Борцы»), Карасьева («Волшебная сказка»), Азальева («Трясина»), Переборова («Зима») и др. Ю.М. Юрьев вспоминал: «В силу своих сценических данных Ходотов в короткое время обрел очень выгодное для того времени амплуа и стал играть преимущественно молодых людей „с синими воротниками“, то есть учащихся, произносящих обличительные тирады. Студенческая галерка, чуткая к ноткам всякого протеста, восторженно отзывалась на эти тирады и невольно ассоциировала их с личностью самого Ходотова. Благодаря этому обстоятельству за ним утвердилось мнение как об актере-общественнике, что привело его в соприкосновение с революционными группами тогдашней интеллигенции, с передовым студенчеством и как будто даже с некоторыми социал-демократическими кругами» (Юрьев. Т. 2. С. 85). Огромное влияние на Ходотова оказала В.Ф. Комиссаржевская, она стремилась приобщить молодого актера к общественной деятельности, к служению подлинному искусству — в противовес богемному образу жизни, к которому Ходотов испытывал сильное влечение. «Революционность его была весьма поверхностна и подвергалась серьезным колебаниям в силу инертности его характера. Вот, скажем, он сейчас среди студенческой молодежи, для которой устраивает всевозможные концерты и потом тут же вместе с ними распевает революционные песни, а на другой день он не прочь побывать и в великосветских салонах, где он мелодекламировал... Недаром всегда остроумная Савина окрестила Ходотова кличкой „социалиста его величества“...» (Там же. С. 85–86). С первых шагов своей работы на императорской сцене Ходотов стал тяготеть к амплуа неврастеника, трактуя своих героев как людей нервных, обостренно чувствующих, обладающих неустоичивой психикой. Часто Ходотов создавал живые и объемные образы на основе ходульно и плоско изображенных драматургических персонажей: Виктор («Поруганный»), Ростислав Сандалов («Искупление») и др. Лучшие роли Ходотова, решенные в рамках амплуа неврастеника: Треплев, Раскольников и князь Мышкин («Преступление и наказание» и «Идиот» по Достоевскому), Освальд («Привидения»), Иервен («У царских врат»), Иванов, Астров, Протасов («Живой труп»), Гамлет, Жадов («Доходное место»), царь Федор («Царь Федор Иоаннович»), Тихон («Гроза») и др. В роли Мышкина актер отказался от изображения князя полуюродивым-полуэпилептиком, избегая в игре прямолинейных патологических эффектов. Мышкин являлся на сцене истинным аристократом, несмотря на поношенную одежду и узелок в руках, — с безукоризненными манерами и открытой, доброжелательной улыбкой. Этот Мышкин не любил вспоминать Швейцарию, доктора Шнейдера и припадки, которыми он страдал когда-то. Лишь в финале Ходотов с исключительной достоверностью показывал возвращающуюся к его герою болезнь. Мышкин уходил за портьеру, которая скрывала альков и убитую Рогожиным Настасью Филипповну. После паузы раздавался надрывный крик князя, он появлялся из-за портьеры так, словно бы на него обрушилась огромная тяжесть, — слабый, жалкий, почти безумный. В роли Жадова актер сначала показывал своего героя жизнерадостным, полным надежд и верящим в справедливость молодым человеком, он не верил циничным утверждениям своего дядюшки. Перелом происходил в третьем акте, в сцене в трактире: выпивший Жадов тоскливо пел «Лучинушку» и вдруг начинал как-то очень по-детски рыдать, и, когда половой Василий уводил Жадова, плакал уже весь зрительный зал. Именно зрителей делал Ходотов единомышленниками своего героя, обращая к ним его монологи и размышления, особенно в финале, где осунувшийся и постаревший Жадов, узнавший об аресте взяточника-дяди, постепенно возрождался. Лирическая природа творчества артиста сказывалась в общности таких качеств ходотовских героев, как непосредственность, открытость, душевная чистота, обаяние, сосредоточенность на внутр. мире. В классическом репертуаре (например, в роли Гамлета) актер терпел неудачи. Я.О. Малютин вспоминал: «Несмотря на то, что учился он у Давыдова, величайшего мастера, подлинного виртуоза русской сцены, с актерской техникой Ходотов был не в ладах. Ему не давалось чтение шекспировского стиха, а в ролях, требовавших точного ритмического рисунка и внешней пластики, он чувствовал себя крайне неуверенно» (Актеры моего поколения. Л.; М., 1959. С. 259). Помимо театральной работы Ходотов вел широкую концертную деятельность, совместно с композитором и аккомпаниатором Е.Б. Вильбушевичем выступал с мелодекламациями, в репертуаре артиста и произведения задушевного характера, с надрывом, и номера с общественно-политическим уклоном: «Песнь о Буревестнике» Горького, «Каменщик» Брюсова, «Море» Пушкина и др. В советский период Ходотов играл свои старые роли: Раскольникова и Мышкина, Жадова и Тихона, царя Федора, Тантриса («Шут Тантрис») и др., но выступал и в пьесах советских драматургов: Василий («Виринея»), большевик Красильников («Штиль»), Иловайский («Высоты»). Оставил сцену в связи с тяжелой болезнью. Ходотов с гимназических лет увлекался литературной работой, писал водевили и пьесы для любительского театра, статьи об искусстве. Его пьесы зрелого периода «На перепутье» (1908), «Госпожа пошлость» (1909), «Красная нить» (1911) и «Родовое проклятье» (1912) были написаны профессионально, поднимали современные актуальные проблемы молодого поколения, пользовались успехом и шли на столичной и провинциальной сценах. Книга воспоминаний «Близкое — далекое» (1932) является важным театральным памятником своего времени и содержит множество сведений об артистах императорской сцены: В.Н. Давыдове, М.Г. Савиной, В.Ф. Комиссаржевской, К.А. Варламове, М.В. Дальском, В.П. Далматове и др. В 1931 Х. снялся в фильме Г. и С. Васильевых «Тревожные гудки» в роли Штукова, старого рабочего Сормовского завода. Фильм вышел в 1932, вскоре после смерти актера. Другие роли (всего более 500): Недыхляев («Кручина»), Андрей Калгуев («Новое дело»), Андрей Воробьин («Накипь»), Капитон Титыч Брусков («В чужом пиру похмелье»), Альнаскаров («Воздушные замки»), Хорьков («Бедная невеста»), Бересов («Волшебный вальс»), Яков («Комик XVII столетия»), Василий Коркин («Каширская старина»), Мальков («Дикарка»), Хлопов («Ревизор»), Гаврила Ардалионыч («Идиот», по Ф.М. Достоевскому), Виталий («Вторая молодость»), Лаэрт («Гамлет»), Рославский («Бирон»), Ипполит Петрович («Волшебная сказка»), Скворцов («Выгодное предприятие»), Кассио («Отелло»), Незнамов («Без вины виноватые»), Тюменев («Бурелом»), Гартвиг («Огни Ивановой ночи»), Тушинский («Неумолимый суд»), Вестник («Ипполит»), Анний («Калигула»), Гемон («Антигона»), Кудряш («Гроза»), Стальский («Госпожа пошлость»), Петр («Лес»), Гельмер («Нора»), Анатоль («Сестры Кедровы»), Черкун («Варвары»), Распутин («Заговор императрицы»), Нил («Мещане») и др. Соч.: На перепутье. СПб., 1908; Госпожа пошлость. СПб., 1909; Красная нить. СПб., 1911; Гамлет, каким я его «души моей глазами» вижу: (Мысли и впечатления о трагедии Гамлета в трагедии Шекспира) // ЕИТ. 1911. Вып. 3. С. 16–102. Лит.: ТЭ; Альтшуллер А.Я. В.Ф. Комиссаржевская и Н.Н. Ходотов. Встреча-судьба // Альтшуллер А.Я. Пять рассказов о знаменитых актерах. Л., 1985. С. 6, 63, 103, 145–169. Арх.: РГИА. Ф. 497. Оп. 13. Д. 1138. Ряпосов, А. Ходотов Н.Н. // Национальный драматический театр России. Александринский театр. Актеры, режиссеры : энциклопедия... — Санкт-Петербург : Балтийские сезоны, 2020. — С. 758-759.