Могучий Андрей Анатольевич

23.11.1961, Ленинград

Режиссёр, педагог, худож. руководитель БДТ.

2004 — 2013

Награжден медалью ордена «За заслуги перед Отечеством» II ст. (2007). Лауреат премии «Золотая маска» (2001, 2006, 2008, 2011, 2012, 2016), премии «Золотой софит» (2000, 2004, 2010, 2014). Окончил Ленинградский институт авиационного приборостроения в 1984; Ленинградский институт культуры (кафедра режиссуры и актерского мастерства) в 1989. В 1990 основал независимую театральную группу Формальный театр. Основные пост.ановки театра: «Лысая певица» (1989), «Петербург» (1991, 1-я ред.), «Гамлет-машина» (1996), «Между собакой и волком» (совм. проект с театром Ниццы «Фабрика искусств», 2004). Несколько лет Формальный театр обитал под крышей театра «Балтийский дом», в котором Могучий поставил сп. «Orlando Furiosо» (1994), «Натуральное хозяйство в Шамбале» (1999), «Школа для дураков» (2000), «Пьеса, которой нет» (2000), «ДК Ламанчский» (2005). Сотрудничество Могучего с АТ началось в 1996. Спектаклем Формального театра «Пьеса Константина Треплева „Люди, львы, орлы и куропатки“» открылся фестиваль «Полет „Чайки“», приуроченный к 100-летию премьеры чеховской пьесы. В 1999 Могучий принимал участие в фестивале «Современная немецкая драма в Александринке», его режиссерской работой над пьесой К. Шпехт «Снежные королевы» открывался фестиваль, организованный АТ совместно с Гете-институтом. С 2004 по 2013 Могучий был штатным режиссером АТ, где поставил «Петербург» (2005), церемонию открытия АТ после масштабной реконструкции-реставрации (2006), «Иваны» (2007), «Садоводы» (совместный проект АТ, Формального театра и Русского инженерного театра «АХЕ», 2008), «Изотов» (2009), «Счастье» (2011). Предполагалось, что Могучий будет руководить Новой сценой АТ, которая открылась в 2013, но режиссер принял предложение возглавить БДТ. Спектакли Могучего в этом театре: «Алиса» (Вторая сцена БДТ — Каменноостровский театр, 2013), «Что делать?» (2014), «Пьяные» (2015), «Гроза» (2016), «Три толстяка» и др. Среди постановок на других сценах: театрально-цирковое представление «Кракатук» (Цирк на Фонтанке, 2004), «PRO Турандот» (2004) и «Не Гамлет» (2006) в «Приюте комедианта», «Circo Ambulante» (Театр Наций, 2012), «Процесс» (театр Шаушпильхаус в Дюссельдорфе, 2012), опера «Царская невеста» (Михайловский театр, 2014, музыкальный руководитель постановки и дирижер М. Татарников) м др. На первоначальном этапе — когда Формальный театр обретал известность — режиссер был прочно приписан критикой к современному авангарду. Спектакли Могучего раннего периода разыгрывались в камерных и/или нетрадиционных пространствах, поражая крутой смесью приемов и жанров, игровой самодостаточностью синтетического действа. Как писал Н. Песочинский, «образование в Институте культуры (и даже Институте авиационного приборостроения) оставило его как-то совершенно свободным от метода действенного анализа и от этюдного метода постановки пьесы» (ПТЖ. 1999. № 17. С. 28). Показательно, что Могучий не так часто брал в качестве литературной основы собственно пьесу (это характерно для его позднего периода — в БДТ), предпочитал стройным драматургическим конструкциям «рыхлую» прозу. Для режиссера, спектакли которого отличает ассоциативное построение действия, важна сама возможность смелого обращения с литературным материалом, совмещения его с актерской импровизацией, выход в действительность или широкое поле культурных/исторических ассоциаций. «Родословная, к которой принадлежит Могучий, — чисто театральная, не от литературы, а от игры, зрелища и ритуала… Формальный театр пытается воздействовать на зрителей, отказываясь от ясного сюжета, исключительно театральными средствами, часто — бессознательными, вовлекая в непонятное и пробуждая свободное воображение…» (Там же. С. 27). О сп. «Между собакой и волком» (он игрался на разных площадках, в т. ч. и на сцене АТ) Д. Годер заметила: «В этой постановке без ясного сюжета, строившейся как наплывающиеся картинки, стало видно, что Могучий сочиняет спектакль скорее по законам музыки, чем драмы — чередуя ритмические взлеты и падения, рассыпая мир в хаос и снова собирая его в гармонию, расставляя музыкальные акценты» (Театр. 2011. № 4. С. 17). Когда кочевой Формальный театр на рубеже 1990–2000-х начал работать внутри театра «Балтийский дом», а позже Могучий стал штатным постановщиком АТ, режиссера уже нельзя было уверенно отнести к авангардистам. Новые условия работы изменяли и обогащали его метод. Могучий столкнулся с разными актерскими школами — и проявил интерес к актеру, готовность вслушаться в его индивидуальность и умение работать с ним. Пространственные условия этих театров позволили режиссеру показать себя мастером «большой формы». Александринский период стал взлетом в биографии Могучего. «Иваны», «Изотов», «Счастье» — в этих спектаклях свободного и могучего дыхания по-новому раскрылась труппа АТ. Постановки 2000-х убедили в том, что Могучий — строитель грандиозных миров, вне зависимости от масштаба сценического пространства. Так, спектакль «PRO Турандот» шел на маленькой сцене «Приюта комедианта», но размыкание действия в память и мифологию театра приводило к тому, что видимое пространство как бы распахивалось. По наблюдению Т. Ткач, «реальность для Могучего — отправная точка путешествия в непознанное и (или) потустороннее. Взятый к постановке материал — проза или пьеса — становится мотивом, поводом для сочинительства, забавной, смешной, иногда дерзкой игры с культурным архетипом. Классика превращена в его спектаклях в миф, с которым режиссер ведет необходимый ему для постижения своего места в мироздании диалог» (Proscaenium. Вопросы театра. 2015. № 3–4. С. 51). В отношении работ Могучего рецензенты часто употребляют слова «космос», «мироздание», «целый мир». Режиссеру свойственно обнажать механизм сценической вселенной, которая представлена хаотично — и вместе с тем цельно; ее многоуровневая структура движется, оставаясь в основе константной. Время у Могучего часто ощущается как остановившееся, мифологическое. Как автор сценической вселенной он демонстративно техничен, что не мешает его спектаклям содержать сильное лирическое начало, интонацию ностальгическую и элегическую. В «Счастье» по мотивам «Синей птицы» режиссер через сознательный «примитив» формы и заигрывание с «масскультом» парадоксально выразил трепетный дух метерлинковской сказки. В сп. «Иваны» по гоголевской «Повести о том, как поссорился…» цель движения была: от частного случая, намеченного в повести, — к Миргороду, ко всему художественному миру Гоголя; нечто подобное сделал в 1920-е Мейерхольд в «Ревизоре». «Монтаж случайных фрагментов жизни, часто даже сора жизни, как будто спонтанно выкинутого на сцену, близок инсталляции, объектам, перфомансу. Этот монтажный код Могучий наполняет мистериальной стихией, шумом, гомоном, бесконечным движением. Хаосом — как в жизни» (Сцена. 2007. № 4. С. 16. — Н. Хмелева). Если ранние постановки Могучего тяготели к перфомансу, выходили за пределы театра как такового, то в тех же «Иванах» режиссер вплетал перфоманс, аттракцион, трюки в драматическое действие, скрепленное сквозными линиями и мотивами. На протяжении своего пути режиссер не раз удивлял публику новыми гранями творческого облика, неожиданными «правилами игры». Сам факт, что он принял руководство БДТ — театром, традиции которого тесно связаны с действенным анализом, психологическим разбором, повествовательно-прозаическим режиссерским мышлением, — для многих стал неожиданностью. Однако время показывает, что этот период, содержащий свои противоречия и уязвимости, в немалой степени стал плодотворным и обогащающим — как для самого Могучего, так и для труппы БДТ. Лит.: Репертуар АТ (ук.). Авраменко, Е. Могучий А.А. // Национальный драматический театр России. Александринский театр. Актеры, режиссеры : энциклопедия... — Санкт-Петербург : Балтийские сезоны, 2020. — С. 480-481.